– Хорошо, дорогая, после того, что ты сделала для меня, я от души готов поклониться тебе и много раз выразить благодарность. Мне так же особо приятно осознавать, что теперь между нами мир. Наконец-то вредная для нас двоих вражда осталась в прошлом. Как там Посейдон, тебе понравилось в его темном дворце? – я прислушался к шороху в кустах, но быстро понял, что это всего лишь ветер, гулявший между скал.
– На самом деле ты хочешь знать, что было между нами и насколько мой брат страстен в постели? Астерий, зачем тебе это? – Гера вздохнула, поправляя золотое шитье, разошедшееся на ее крупной груди.
– Я хочу знать, не будет ли у тебя с Громовержцем проблем из-за такой пикантной помощи мне. Все-таки Посейдон – не Аполлон. Такое сложнее утаить, – заметил я, на самом деле волнуясь за Величайшую. Ведь в этот раз к ее божественному греху был всерьез причастен я.
– Да, и он узнает об этом. Это случится чуть позже. Были свидетели и есть кому донести. Я знала, что будет именно так, и предполагаю, что случится дальше. Это одна из причин, почему мне нужна вещь, которую ты мне добудешь. Хочешь маленькое откровение? – она прищурилась, и когда я кивнул, почти шепотом произнесла: – С этой ночи я беременна. Да, да, Астерий. Будут кое-какие потрясения. Не такие, как в старые времена, когда шла война бога и горели небеса, но потрясения будут.
– Гера! Меня ты уже потрясаешь! Всегда ты славилась неподражаемой отвагой, еще при Зевсе! И теперь… Тебе это было действительно нужно не только для того, чтобы спасти мою жизнь? – догадался я. Ведь понятно же, что зачать ребенка или нет решает только сама богиня, и никакие силы не могут заставить ее это сделать или от этого отказаться. А раз так, то Гера затеяла какую-то значительную игру.
– Астерий, я не так часто делаю глупости. Думай что хочешь, – она рассмеялась. – И хватит обо мне, хотя твоя забота очень трогательна. Хочешь еще откровения? Сегодня такое утро! Прекрасное утро, когда хочется радоваться, быть легкомысленной и делать глупости, которых я стараюсь избегать! Ты видишь, как я сияю?
– Да, дорогая! Ты ярче солнца! – признал я. В самом деле, ее божественная аура сейчас светилась необычно ярко. – С нетерпением жду откровений.
– Вот первое, чтобы утешить твое прежнее любопытство: эриний на тебя насылала Лето. Она настолько глупа, что думала, будто ты подумаешь, что это по-прежнему мои происки и разорвешь добрые отношения со мной. Теперь ты понимаешь, на какую глупышку Перун может променять меня? И я уже сама готова уступить место возле Громовержца, независимо, сделает он ее очередной женой или оставит в любовницах, – не без удовольствия и с едва заметной злостью произнесла богиня. – И откровение второе: если бы не твои поспешные обещания Артемиде, то отцом моего ребенка мог стать не Посейдон, а ты. Когда ты исполнишь свое главное обещание, тогда поймешь, насколько это могло бы стать важным, а так, радуйся своей Охотнице. Ты мне теперь не во всем интересен.
– Ты меня задела, Прекраснейшая! – говоря это, я немного соврал, но все равно надо признать она меня уколола.
– И этот эпитет оставь для Артемиды, – с усмешкой сказала Гера. – Ведь может услышать. Сколько ревности будет, если пусть даже на словах прекраснейшая не она, а я!
– Теперь ты дразнишь меня. Гера… – я сделал шаг к ней и обвил ее талию рукой. Мне было интересно, как она себя поведет.
