Показались ещё трое у выхода, на них были шаровары и грязные рубашки до колен, а голову покрывали тряпки. Их вид не успокаивал, а наоборот, вселял кошмар, в особенности оружия в их руках.
Когда я не вышла, то один залез ко мне в машину и схватил меня за волосы, вышвырнул из помещения. Упала лицом в горячий песок и тут же подскочила на четвереньки. Песок попал в рот и глаза, он обжигал, словно меня окунули в раскаленные угли.
Нас построили в одну линию, направив на нас оружия. Рядом стоявшая девушка тихо простонала, чтоб я опустила глаза в пол, иначе мне не поздоровится. Они все опустили головы вниз, будто склонились перед ними, только не я.
– Ты, свинья! – на арабском прорычал их главарь, у которого нет двух передних зубов и со рта воняет так, что меня чуть было не вырвало прямо на его рваные сандалии.
– Я человек! – в ответ на мои слова ударил мне в солнечное сплетение, отчего я тут же упала от боли, скрючившись в бараний рог.
Наклонившись, он заливисто засмеялся прямо мне в лицо, а я плюнула в его вонючее, грязное рыло.
Схватил за волосы сзади и прокричал:
– Я тебя разорву, каждую твою дырочку попробую, ну, а потом скормлю шакалам или отдам своим людям!
Неожиданно, стоявшие девушки разбежались, как букашки по сторонам и тот урод без передних зубов кинулся в их сторону вместе со своими шакалами. Есть у меня, пусть и маленький, шанс бежать, только вот стоило сдвинуться с места, как меня кто-то ударил по голове с такой силой, что искры из глаз посыпались, и я погрузилась в липкую темноту.
Непродолжительный сон, в котором мне снился дом и мама с папой. Лучше бы я умерла во сне и не увидела, то что не поддавалось человеческому объяснению. Мои руки связанные за спиной, а ноги были в цепях, где длинная цепь вела к уроду, что сидел на песке и смотрел на..
Мамочка, помоги! Господи! На моих глазах обнаженные мужчины, точнее животные, ведь настоящие мужчины бы так не поступили, а люди тем более, ни в жизнь, ни за какие награды они бы не стали насиловать беззащитных девушек. Играла мелодия смерти, вакханалия из рычания оголодавших стервятников и воплей от боли девушек с окровавленными лицами и телами. От ужаса я дрогнула и цепь издала шум, на который сразу же обратил внимания этот урод. Оскалился и побагровел в уродливом со шрамом на щеке лице.
– Пошалим, маленькая сучка?! – дернул цепь, таща меня к себе.
Я сопротивлялась, как могла, однако хвататься не за что, как и нечего взять в руки для самообороны. Поймал за ногу и дернул к себе, навалился сверху, а я содрогалась в истерических криках, старалась пинать его ногами и кусаться зубами, пока он не выгнулся в дугу с широко открытым ртом и оттуда не хлынула кровь стекая прямо мне на шею и лицо. Оттолкнула резко его от себя и окаменела. Мне теперь точно конец.
Передо мной стоял огромный мужчина с окровавленным ножом, который похож на кинжал. Его массивное, довольно высокое тело загораживало само солнце, если он нападёт на меня, то раздавит, потому как в десятки раз больше того, кто сейчас лежит рядом заливая песок своей кровью. Неизвестно радуется он или злится, под синей куфией не видно, ткань закрывала лицо, оставляя лишь открытыми глаза, в которые не хотелось даже смотреть. Мне приходилось видеть Эмира, здорового подобно высоченному столбу, но и Эмир теперь на фоне этого в тени. Мужчина казался скалой, гигантом, кошмаром в моих глазах. Нет, я быстрее умру под ним до того, как он начнёт меня насиловать. Мое тело не примет такого. Кем бы он ни был, но меня спас, хотя здесь можно и поспорить, потому как я не знаю причину такой гуманности. Мне до мурашек на теле страшно шелохнуться, его давление надо мной сильнее моего "Я". Зажмурила глаза, лежа на песке с завязанными руками сзади. Я понимаю, что ничего не могу сделать и оттого слезы начинают жечь глаза, а грудь бьется в истерике.
