Прогуливаясь между лотками с мясом, рыбой и сладким товаром усатого пасечника, я хоть и переоделась, всё же привлекла к себе внимание. Деревня маленькая, всего-то домов тридцать и, как и сказала Мей, все здесь друг друга знают.
— Приехала, что ли к кому? — Вскоре окликнула меня сухонькая старушка, слепо прищурив глаза, окинула меня внимательным взглядом, спросила, — комнату ищешь? У меня свободная есть.
— Нет, я к тётке приехала, у неё поживу, — отказалась от предложения немного жутковатой старухи, чем-то неуловимо напоминающая мне ту, что заслала меня в этот мир.
— А кто така? — Не отставала старая, пришлось поведать историю, которую мы загодя обсудили с Вериной.
— К тётке Верине приехала, одной тяжко с хозяйством управляться, да и тётки подсобить надо, — ответила, отвернувшись от приставучей бабки, спросила у патлатого мужика, торговавшем рыбой, — почём за хвост?
— Три медяшки возьму с маленькой, пять за эту, — ответил рыбак, чуть помедлив, добавил, — Даксом меня кличут, ежели ты родня Верины, то по монетке сброшу.
— Угу, я Тьяна, племянница Верины, — задумчиво проговорила, заглянув рыбе в глаза, потом проверила жабры, убедилась, что она свежая, сказала, — ты отложи эту и эти три, я сейчас до старосты схожу и заберу. Вот задаток оставлю, чтоб всё по чести было.
— Отложу Тьяна, а чтоб не попортилась, в лист лопуха заверну.
— Спасибо, — поблагодарила, украдкой покосившись на всё ещё стоящую старуху возле лотка с упряжью, сёдлами и прочей амуницией для лошади, ускорила шаг, беглым взглядом примечая, что у кого можно купить.
До большого каменного дома старосты добралась вполне благополучно. Всего дважды меня облаяли местные собаки и один раз из-под телеги выскочил лохматый весь в колтунах рыжий кот. Остановившись у больших ворот, попыталась заглянуть во двор через забор палисадника, но тот оказался слишком высоким. Стук в массивную, запертую дверь ничего не дал, и мне осталось, лишь только звонко свистнуть, мысленно поблагодарив за науку маленького Дика — канатоходца.
— Кто хулиганит! — Вскоре раздался недовольный голос, дверь распахнулась и на улицу вышел невысокий, похожий на бочку мужичек. Оторопело уставившись на меня, он оглядел улицу, изумлённо буркнул, — ты что ли свистела?
— Нет, как можно! — Возмущённо воскликнула, прижав ладони к щекам, сердитым голосом проговорила, — мальчишки пробегали! Вы кто? Мне староста Сугрени нужен.
— Я староста, а ты кто? — Вмиг собрался мужик, снова беглым взглядом окинув улицу.
— Тьяна, племянница Верины, приехала к ней жить. Пришла про долг её мужа узнать и на расписку глянуть?
— Чего на неё глядеть? Долг вернёт Верина, отдам, пусть любуется, — хмыкнул Шимус, почесав рукой выглядывающее из-под рубахи пузо.
— Так, я и пришла, долг отдать, — равнодушно пожала плечами, тряхнув рукой, звякнула монетами, — хату свою продала, чтобы одной не куковать, а раз Броди задолжал, надо тётку выручить.
— И то верно, хорошая ты родня, — тотчас довольно оскалился староста, — идём во двор, чего тут стоять, зевакам на потеху. Достану расписку, там всё чин по чину написано.
— Идём, — кивнула, невольно погладив бок, там, где в складках платья висели ножны, всё же прошла за старостой. Интуиция моя молчала, да и Верина заверила, что Шимус мужик жадный, но трусоватый. Ну и я во всё услышание на рынке объявила, куда иду, так на всякий случай.
— А моя родня только монеты просит, — ворчал мужик, первым заходя во двор, который был не чета двору Верины. Забор новенький, лавочки только сколочены, пахли свежеструганным деревом, земля укрыта плитняком, ни одной травинки не видно. Небольшая клумба у входа, с ароматными крохотными головками жёлтых цветов. На крылечке самотканые яркие дорожки, там же горшок с цветущей ромашкой.
