Вдаль и вдаль ведут дороги. Путешествие двух братьев - страница 2

Это меня убило. Это было нечестно. Но еще обидней мне стало после мероприятия, когда она сказала мне, что, на самом деле, я мог бы и пойти, потому что там была организована игровая зона в стороне от сцены для маленьких детей. Правда она отчасти искупила свою вину, заставив мистера Анта[2] подписать для меня ее программку.

Так что, ясное дело, к тому времени мы уже не так многое делали вместе. Она продолжала в том же духе и занималась всем тем, чем занимаются девочки-подростки: кончила школу, поступила в колледж искусств и все тому подобное взрослое. Меня очень возмущало, что она старше, более своенравна и делает то, чего мне еще нельзя. Не то чтобы мы отдалились друг от друга – просто она больше не была ребенком. Но, на мое счастье, к этому времени Майк как раз подрос достаточно, чтобы увлечься всеми теми вещами, которые обожают мальчишки.

Во взрослом возрасте я стал очень ценить сельскую жизнь. Мой дом в Уэльсе – это мое святилище и, думаю, пока я буду выполнять безрассудные задания из списка предсмертных желаний, вы не раз застанете меня глубоко сожалеющим, что я не нахожусь сейчас там, в своем саду, с чашечкой чая. Как ни странно, я не пожелал бы для своего сына, Стори, лучшего, чем расти в таком спокойном и уединенном месте, где рос я. Но, будучи ребенком, и особенно в раннем подростковом возрасте, я очень переживал из-за того, что мы живем в такой глуши. Чувствовал себя в западне. Если я хотел попасть куда-то, например, в гости к друзьям, мне приходилось ждать, пока меня отвезут родители, а это случалось не так часто, как мне хотелось.

Я несколько раз ночевал у своего лучшего друга того времени, Ричарда, который жил в городе, недалеко от нас, если ехать на машине. Он жил на настоящей улице, на которой играли до девяти вечера настоящие дети. И мы с ним смотрели телевизор. Такая роскошь! Дома нам не разрешали много смотреть телевизор. По понедельникам я приходил в школу, слушал, как все обсуждают Tiswas[3], Кенни Эверетта[4] или еще что-то, что они смотрели на выходных, и не имел ни малейшего представления, о чем они болтают. Дом для нас был местом, где кормят животных и занимаются хозяйством. Нет, только не подумайте, что я не ценю своего детства! Ценю, и еще как, теперь уж точно. Я просто пытаюсь объяснить, насколько изолированно мы жили. По печальному стечению обстоятельств в детстве у нас не было друзей из деревни, к тому же верующая мама, получившая в свое время религиозное воспитание, отдала нас в католическую школу в другом городе, даже не очень близко от нас, и никто, кто жил неподалеку, не ходил туда. Я эту школу ненавидел.

Сказать по правде, в начальных классах было еще неплохо. Но в старшей школе стало много хуже. Я пошел туда с моим лучшим другом, но по прихоти жестокого рока мы оказались в разных классах. Я застрял на класс младше, само собой, в окружении самых отпетых хулиганов и пошел по пути наименьшего сопротивления (до сих пор моя любимая жизненная стратегия), а это вовсе не был путь академических достижений. Так что я не стал выделяться и примкнул к числу вечных нарушителей спокойствия. Сейчас мой рост составляет больше шести футов, но я поздно вытянулся, а в детстве был сущим заморышем и до девятнадцати лет не дотягивал даже до жалких пяти футов. Учитывая, что в школе я учился только до пятнадцати, там я так до конца и оставался слабаком, каких поискать.