Эльф схватил меня за запястья и, притянув к себе, прорычал прямо в лицо:
– Я знаю, что маги способны на многое. И то, что патрули вдруг ослабли – это подозрительно. Ты тоже это поймёшь, если хоть на миг перестанешь думать только сердцем.
Я зло прищурилась и выдернула руки.
– Без хозяйки Сана долго не протянет!
Алексис не ответил, только скользнул взглядом по маленькой фейри, отчего та сжалась ещё больше. Из её глаз покатились слёзы.
– Помогите… – снова прошептала она.
Но по выражению лица эльфа я поняла – он не собирается рисковать.
Я стиснула зубы.
Значит, мне придётся пойти в город одной. Малышке нужна помощь, и теперь, когда появился реальный шанс, я не могу всё бросить просто так.
Алексис смотрел на меня слишком пристально. Его проницательный взгляд скользил по моему лицу.
– Выйдем, – вдруг тихо сказал он.
В его голосе больше не было приказа, скорее просьба.
– Я побуду с ней, – поспешно сказала целительница. – Идите.
Я послушно встала и вслед за Алексисом вышла из палатки. Вечерний воздух был свежим, пахло варёными овощами, мясом и дымом – Надина на небольшом костерке готовила ужин.
Алексис молча отвёл меня в сторону, туда, где нас никто не услышит.
– Марго, – он остановился и, повернувшись, обхватил меня за плечи. – Я знаю, что у тебя в голове. Поэтому прошу… не делай глупостей.
Я резко вскинула голову, уже готовая спорить, но он прервал меня, чуть сильнее сжав пальцы. Я чувствовала, как они немного подрагивают. В фиолетовых глазах плескался страх. Не за себя – за меня. За наш маленький отряд. Нашу семью. Всех, кто выжил.
– Ты не понимаешь, насколько это опасно.
– Понимаю! – я сжала кулаки. – Но это не значит, что я буду сидеть и смотреть, как она умирает!
Он устало выдохнул.
– Ты всегда такая упрямая…
Я шагнула вперёд и, не давая ему продолжить, обняла. Просто прижалась к нему, уткнувшись носом в пропахшую лесом и тёплым ветром грудь. На мгновение Алексис застыл, а потом его руки мягко обвились вокруг моей талии.
– Я боюсь за тебя, Марго, – тихо прошептал он.
Я почувствовала, как его губы коснулись моей макушки.
– Ты же знаешь, как я люблю тебя и не хочу потерять.
Я подняла голову и ласково провела пальцами по его щеке. Конечно, я знала.
Эльфы вступают в брак по человеческим меркам достаточно поздно – после пятидесяти лет. Поэтому их выбор партнёра осознанный и окончательный. Алексис уже выбрал однажды. И он любил, как умеют любить только эльфы, – по-настоящему, глубоко, всем своим существом.
Он потерял их. Жену. Двух детей. Они исчезли в той войне, не оставив после себя даже следа.
После такой потери эльф больше не способен полюбить снова. Во всяком случае, не так, как прежде. Но он мог испытывать что-то похожее на любовь – привязанность, нежность.
Я это знала. Но всё равно принимала его слова о любви. Мне нужно было их слышать точно так же, как и ему – говорить. Мы оба потеряли всё. И теперь цеплялись друг за друга, словно за последнюю возможность окончательно не очерстветь в этом жестоком мире.
Я глубоко вдохнула, вбирая в себя тепло его объятий, и прошептала:
– Обещаю, что не буду подвергать свою жизнь опасности.
Алексис чуть отстранился, посмотрел мне в глаза, словно пытаясь прочесть, насколько искренни мои слова. Я видела, что он сомневается – и, наверное, правильно делает.
Но он всё-таки кивнул.
– Хорошо.
После ужина он, Шалай и Астрис ушли на охоту, а я отправилась в палатку, где лежала Сана.
