Не знаю, сколько времени длился этот путь. Воздух под забралом был горячим и тяжёлым, и я жадно хватала его приоткрытым ртом, отгоняя мечты хотя бы о глотке холодной воды.
Иногда нам навстречу попадались другие стражники. И каждый раз, проходя мимо них, я переставала дышать, боясь, что они заметят, как у меня дрожат руки и подкашиваются ноги.
Когда первый шок от внезапно появившегося шанса на спасение начал отступать, его место занял липкий страх. Куда мы идём? А вдруг это просто жестокая игра Ровенхолда, и он специально даёт надежду, чтобы в последний момент раздавить её, и впереди, на площади, меня… нас уже ждёт гильотина.
"Куда он нас ведёт?" – тихо спросила Марго, но это был, скорее, риторический вопрос – ни она, ни я на него ответа не знали.
Мы то поднимались по широким грязным ступеням, то спускались обратно вниз, и я уже не могла сказать, как давно мы идём – несколько минут или суток. Время растянулось, превратившись в неподвижную вязкую массу.
Впереди показалась винтовая лестница. Ровенхолд начал подниматься, и мне пришлось прибавить шагу, чтобы не отстать. Доспехи мешали, забрало отбирало последний кислород, а ноги, подкашиваясь от напряжения и страха, отказывались слушаться.
Лестница привела нас на уровень выше, затем ещё одна – тоже винтовая, только более крутая и узкая – снова вниз. Но здесь воздух был свежее, и мне даже стало немного легче.
Очередной плохо освещённый коридор закончился массивной дверью, полностью обитой железом. Герцог толкнул её, и она с глухим скрипом отворилась.
Мы вышли наружу.
Свежий воздух ударил в лицо, а сердце заколотилось сильнее. Мы оказались во внутреннем дворе, окружённом высокими каменными стенами.
Тюрьма, которую я хотела описать в своей книге, не шла ни в какое сравнение с тем монстром, которым она оказалась на самом деле. В реальности она была во много раз больше и лучше защищена. Эльфам ни за что было бы не пробраться сюда…
Ещё одна нестыковка в моём сюжете. Всё-таки я знаю собственноручно созданный мир хуже, чем думалось. И это очень и очень странно.
В десятке шагов от нас я увидела чёрную карету без гербов, с запряжённым в неё массивным драконом. Чешуя на спине животного поблёскивала на солнце, а уздечка с защитными магическими рунами едва сдерживала его нетерпеливые рывки.
Ровенхолд направился прямо к экипажу.
– Не забывайте, что Вы стражник, – не оборачиваясь, произнёс он. – Откройте мне дверь. И садитесь следом.
В первое мгновение я не поняла, что он обращается ко мне. В голове уже всё спуталось, дыхания не хватало, в ушах звенело от напряжения.
– Ну же, – его голос стал жёстче, нетерпеливее, и я поняла, что за нами наблюдают замершие у ворот стражники.
Я бросилась к карете и дёрнула за ручку. Дверца распахнулась. Герцог сел внутрь, и я неловко забралась следом, быстро захлопнув дверь и сев на скамью напротив.
Карета тут же тронулась с места.
Ровенхолд молчал. Его лицо ничего не выражало. Он даже не взглянул на меня, сразу уставившись в окно. Не до конца задёрнутая занавеска колыхалась от сквозняка, открывая небольшой обзор сначала на массивные стены тюрьмы, а затем на каменные стены города.
Я сидела неподвижно, не решаясь снять шлем, хотя дышала уже настолько тяжело и прерывисто, что в глазах стало мутиться.
Где-то вдалеке послышался гул. Сначала приглушённый, постепенно он становился всё громче и отчётливее. Люди что-то кричали, иногда сквозь общий шум пробивался чей-то довольный смех.
