Во-вторых, Долли решила раз и навсегда избавиться от назойливого внимания Фишеров…
Боксер сидел за обеденным столом и в ожидании добавки любовался новым пиджаком. Долли принесла чайник и наполнила две чашки. Глядя, как верзила насыпает себе три ложки сахара, она приготовилась сказать ему то, что репетировала всю ночь.
– Я должна кое в чем признаться. Видишь ли, Боксер, я солгала насчет тетрадей Гарри. Конечно, я знаю, где они. – (Боксер потерял дар речи.) – Дело вот в чем, – продолжала Долли, изображая озабоченность судьбой этого здоровенного тупицы, – понимаешь… Гарри рассказывал мне, что в его записях, кроме других имен, есть и твое. И если до тетрадей доберется полиция, у тебя могут быть большие неприятности, вплоть до тюрьмы.
Несмотря на шерстяной пиджак, Боксер покрылся мурашками. Говорить он все еще не мог и только по-рыбьему открывал рот, слушая Долли.
– Я много думала и поняла, что в том ограблении должно было быть четверо участников – один спереди, трое сзади. Иначе никак не выходит. Я это знаю; копы это знают. – Долли не сомневалась, что никаких доказательств этому утверждению Боксер не попросит. – Трое мертвы, но четвертый человек выжил. Думаю, тетради у него. Во всяком случае, он должен знать, где их искать. – Вдова сделала паузу и неторопливо глотнула чая.
Слабому мозгу Боксера требовалось время, чтобы выработать правильный вопрос, а Долли не хотела говорить ему все сразу. Это могло показаться подозрительным даже не очень умному человеку.
– И как ты считаешь, Долли, кем был этот четвертый?
Долли сделала вид, будто колеблется, размышляя над ответом.
– Только пообещай, что никому не скажешь, Боксер. Все, что я расскажу, должно остаться между нами. Слышишь? Это может быть опасно для тебя – знать то же, что и я.
– Клянусь! Можешь мне доверять.
– Четвертый преступник, которому удалось скрыться с места неудавшегося налета… мой Гарри.
Вновь Долли умолкла, давая Боксеру возможность осознать сказанное. Крайне важно было, чтобы тупица поверил ей.
– Он не погиб, Боксер. Я похоронила другого члена банды, искренне считая, что хороню Гарри, но теперь знаю, что это был не он.
– Откуда? Как ты узнала? – спросил потрясенный Боксер.
– Потому что видела его живым. Сейчас Гарри прячется от всех, но хочет опять взять тебя на работу – так же, как раньше.
Боксер тут же расправил плечи, словно рядовой, которого только что выбрали для выполнения секретного задания. Страх на его лице сменился широченной улыбкой. «Такой легковерный, – подумала Долли. – Это даже жестоко с моей стороны».
– И вот что Гарри просил тебя сделать. Приглядывай за Фишерами для него, хорошо? Но при этом береги себя, Боксер. Гарри не хочет, чтобы ты хоть чем-то рисковал из-за него. Ты будешь его глазами и ушами, пока Гарри не будет готов вернуться и снова взять все в свои руки. Ты будешь отчитываться мне, а я буду отчитываться Гарри. Никто не должен знать, что он жив, Боксер… обещаешь?
Громила шлепнул себя по бедру и радостно заревел:
– Обещаю, Долли! Старина Гарри, до чего умный, все-таки скрылся. Как же круто он всех провел! Кто бы мог подумать!
Долли взяла его за руку, Боксер смолк и вновь весь обратился в слух.
– Излей свои чувства здесь, Боксер, потому что за порогом этого дома тебе придется держать язык за зубами. Мне нужно, чтобы ты был на моей стороне. Чтобы ты был на стороне Гарри.
В ответ Боксер так сжал ее ладонь, что Долли чуть не вскрикнула от боли. Верзила посмотрел женщине прямо в глаза и произнес абсолютно искренне:
