Поднимаю её к себе, несу в кровать. Укладываю, практически не отрываясь от нежного тела, которое уже нетерпеливо покрываю то засосами, то укусами. И абсолютно наплевать, что её мудак это всё увидит…
Тасе в этот момент, кажется, тоже безразлично это, вряд ли вообще думает, что мои следы очевидно останутся на ней. Девчонка дезориентирована напрочь, выгибается подо мной, дышит рвано, громко. Ещё и трётся о мой стояк, на что я делаю несколько грубых движений бёдрами.
Почему мы всё ещё одеты, не считая дурацкой футболки? Быстро исправляю это, но в первую очередь на ней: сдохну просто, если не коснусь полностью обнажённой кожи на всех местах. Тася помогает мне избавлять её от одежды, и вот я уже припадаю губами к груди. Такой небольшой, упругой, нежной… Вообще ни разу не изменилась за это время. В том числе и в плане чувствительности — девчонка протяжно стонет, когда я обхватываю губами твёрдый маленький сосок, когда веду по нему языком, чуть толкая…
Я думал, буду грубо брать Тасю, не размениваясь ни на что: выплёскивая всю ту боль, что, блять, до сих пор во мне сидит. Но на деле насытиться не могу, как будто даже боюсь, что если остановлюсь и перестану её трогать, чувствовать, целовать — исчезнет безвозвратно. Происходящее между нами острее чуть ли не всего, что испытывал в жизни, но она всё равно уже как будто даже сейчас ускользает. И меня буквально затапливает отчаянием от невозможности её сохранить, впитать в себя…
С груди спускаюсь ниже, продолжая оставлять на нежной коже. Уносит от реакции и отзывчивости Таси: она уже явно не знает, за что хвататься, цепляясь пальцами то за бельё под нами, то мне за волосы, то за плечи. А в итоге не способна ни за что уцепиться, лишь громко стонать и дышать так же рвано и шумно.
Жаль, что я не вижу её лица сейчас. Да и тело лишь смутными очертаниями. Впрочем, фантазия услужливо напоминает всё до мельчайшей детали вроде крошечной родинки под левой грудью. Быстро расстёгиваю на себе ширинку: пора совсем без одежды.
Где она вся валяется, вообще неважно. Ничего неважно, кроме того, что Тася лежит передо мной изнывающая, с раздвинутыми ногами. Мну ладонями мягкую округлость попы, поднимая их выше. Сгибает в коленях…
Девчонка пластичная довольно-таки: в своё время мы какие только позы ни пробовали. И да, всё это чуть ли не сразу после лишения её девственности. Я быстро пробудил в Тасе чувственность. Сама на меня набрасывалась…
Блять. Вот можно не думать о прошлом, а?
Горячо дышу ей по коже, спускаясь ниже... Дрожит, конечно. И в нетерпении, и в предвкушении, и от мурашек явных, появляющихся прямо вслед за моим дыханием. Обдаю им между ног, где, увы, всё ещё трусики. Интересно, какого цвета?
Хотя не так интересны они, как то, что прячут. Вдыхаю запах её возбуждения: всё та же солёная карамель по вкусу. Это, пожалуй, самое точно сравнение, а вообще, тут никакие не подобрать. Штырит от её запаха, вкуса, нежности. Трусики срываю одним рывком, благо, Тася сразу помогает, приподнимаясь так, чтобы они нам перестали мешать.
Я не особенный любитель куннилингуса, но эту девчонку готов вылизывать всю. Собственно, этим и занимаюсь: сжимаю её бёдра, раздвигая ноги так, как максимально удобно мне и чуть поднимая их. Язык сразу ныряет между охрененно влажных складочек, безошибочно находя пульсирующую дырочку. Хотя по-прежнему жесть как темно.
