Я ударяюсь о его грудь и всхлипываю.
– Ненавижу тебя! Убирайся из моей жизни!
Пусть думает, что я изменщица, предательница. Это лучше, чем быть жертвой в глазах любимого человека. Пусть он разочаруется во мне. Я не хочу, чтобы во мне видели грязную потаскуху, использованную девушку.
– Уходи. Я никогда не буду с тобой. Было весело, спасибо. – Стараюсь произнести громко, чтобы до него дошло.
– Молодой человек, это ваш внедорожник перегородил дорогу поезду? Мы вычислили… – К нам подходят люди в форме.
– Идите нахуй. – Не церемонится Ригхан, посылая полицейскую службу. – Стейс, мне нужно поговорить с тобой!
Поздно, Кайден. В тот вечер я набралась смелости, пошла на риск, преодолела себя спустя несколько дней после изнасилования, но ничего не вышло. Я пришла, чтобы рассказать тебе правду. Доверилась тебе, а в ответ получила оглушительную пощечину. Ты даже не стал меня слушать…
Ригхану заламывают руки, но он продолжает говорить со мной, преодолевая боль, отражающуюся на его лице.
– Значит ты выбрала его? Берна?
Не хватает сил пойти против своей воли и произнести такое короткое ложное «да». Я бы под дулом пистолета не выбрала Хоу.
– Уводим его. – Говорит один из служащих.
Кайден брыкается, что бесполезно. Он один против троих людей, которые заломали руки ему за спину и нацепили наручники.
Я опускаю голову к кроссовкам. Нет, нужно идти вперед. Хватит думать о нем. Уверена, он даже не задумывался обо мне все эти четыре года.
Бегу вперед, стараясь не оглядываться назад. Я вдыхаю холодный воздух. Такое же, как и мое сердце, без Ригхана.
Ты скучаешь.
– Эй, подруга! – Когда снимаю наушники, слышу позади себя женский голос.
Оборачиваясь, застываю с открытым ртом.
– Мэд?
– Привет, Стейси. – Неловко мнется она. – А я к тебе собиралась.
– Ко мне?
Я удивлена.
– Мама сказала, что ты вернулась в Ванкувер.
Значит Эмме рассказала Сара.
– Да, на месяц.
Я чувствую неловкость от встречи с лучшей подругой. Мы так по-идиотски расстались. Точнее, в этом моя вина. Я сбежала, толком никому ничего не объяснив. До сих пор не понимаю, как папа отпустил меня. Возможно, его любовь к Саре и новорожденному Терри была больше, чем любовь к предыдущему ребенку.
– Не хочешь сходить в кафе?
– Можно. – Соглашаюсь я.
Думаю, нам обеим будет легче общаться на нейтральной территории.
Мы разворачиваемся и идем в сторону особняка Роуздейл. На улице холодно, поговорить особо не удается. Большая часть дороги проходит в тишине. Я думаю о жизни подруги, что с ней произошло за то время, что мы не виделись. Чем Мэд занимается сейчас, продолжает ли встречаться с Роном, какие у нее планы на будущее? Я смотрю на нее и понимаю, что очень скучала. Где-то внутри застревают слезы.
Еще меня очень беспокоит внешний вид Мэделин. Куда подевалась роковая красотка, модница Ванкувера, дерзкая и уверенная в себе девушка с глазами цвета шоколад? Лицо подруги бледное, одета она не пойми во что. Я не осуждаю, просто подчеркиваю, что Роуздейл никогда так не одевалась.
Может, что-то стряслось?
– Слушай, может лучше ко мне?
– К тебе?
Роуздейл смеется на всю улицу.
– Я не парень, чтобы предлагать тебе что-то по типу из фильма для взрослых. Выпьем кофе, поболтаем. Дом есть дом.
– Нет. Лучше кафе.
Мэд вздыхает, но вынужденно соглашается. Мы переступаем порог их большого дома. Я жду в холле, пока Роуздейл возьмет ключи от машины.
– Стейси, сколько лет! – Ахает Эмма – мама подруги.
