Июльские дни похожи на нетерпеливых покупателей в магазине, где вдруг открылась вторая касса: азартно преодолевая препятствия, сбивая друг друга с ног, несутся наперегонки, чтобы первыми заявить о себе, выложив из корзинки самые яркие, привлекательные, вкусные и полезные события и впечатления. От такого ритма слегка кружится голова, и сложно сосредоточиться. Какие списки и планы? На конвейере – пестрый ворох, только успевай поворачиваться!
И лишь потом, когда все пройдет, можно будет изучить чек и осознать, какой ценой все это далось и вспомнить, от чего осталась тяжесть, а от чего – приятное послевкусие. Что сломалось, а что продолжает радовать результативностью. А пока, нацепив дежурную улыбку, повторять «приходитекнамеще», а в редкие минуты передышки лакомиться сладостями из-под прилавка, и вспоминать, что это вот все – такой роскошный подарок: изобилие, пестроцветье, интенсивность, зной и синева, мерное покачивание волн и растущий список в ежедневнике, короткие перебежки от тени к тени и планы, плавно переходящие в реалии.
Июль – щедрый покупатель, он оставит сдачу в виде золотистого загара и легкого звона в ушах, многослойных сновидений и рыжевато-голубых ракушек, которые потом, монохромным ноябрьским днем случайно выудишь из дальнего кармана сумки. И улыбнешься напоминанию о лете, когда все изменилось.
До счастливого блаженства ехать ровно семь минут. Потом – две минуты преодоления, чтобы зайти в еще непрогретую воду. И все, я пропадаю. Растекаюсь, растворяюсь, и только солнечная сетка, преломленная через чуть зеленоватую воду, пляшет на руках, напоминая, что я всего лишь плыву.
В своей стихии, как же это точно сказано! Я знаю девушку, которая абсолютно равнодушна к воде, но оживает в горах. Знаю ту, которой нужно обязательно походить босиком по траве. Знаю того, кому нужно вверх – на самолете ли, на воздушном шаре ли – лишь бы поближе к облакам.
А я чувствую себя абсолютно в своей стихии: в библиотеке или книжном магазине (бесцельно бродить меж стеллажей, читая аннотации и перелистывая новенькие, пахнущие типографской краской страницы – чуть ли не первый пункт в списке удовольствий); в окружении маленького круга близких, по-настоящему душевных людей; на ступеньках родного крыльца с видом на закат. И – в воде.
На пляже, несмотря на общее пространство, очерченное с нашего берега полоской сероватого песка, а с другого – зарослями камыша, из которых то и дело взмывают в небо серые цапли, каждый тоже в своей стихии. Я – плаваю. Неподалеку пузатый мужичок удит рыбу, размером и видом напоминающую серебряные монетки. Детка, вдоволь набегавшись по кромке воды и насобирав полный подол ракушек, бочком примостилась к мужичковой дочке с удочкой. И теперь, важная и взволнованная, тоже держит удочку, ожидая улова. С другой стороны от меня стройная блондинка, намазавшись кремом, подставляет утреннему солнцу то один, то другой изящной плавности бок, тщательно дозируя время. Невидимые за зарослями акации мальчишки гоняют по полю мяч, и их громкие крики разносятся над водой, тревожа чаек.
На том же поле щиплют траву невозмутимые белоснежные козочки, не обращая внимания на футболистов. Разве иногда скосят хитро глаз на прилетевший мяч, наподдать рогом, что ли?
Всех нас притянула река, но у каждого – свой мирок, свои цели, мечты и удовольствия.
