– Все равно ничего не ясно, – бесшабашно хмыкнул Ксандор.
– Нам тоже, – нахмурил побеленные по краям сединой брови чародей. – Нам дали задание разобраться, нам, я имею в виду, мудрецам Чертога. Вот я и мобилизую каждого сторонника, которого знаю. Пока прошу проявлять повышенное внимание, отслеживать любые странности и не состыковки. Составьте схему активности демонов, Акуан, тебе как Лидеру Альянса это будет несложно сделать. И будьте наготове. Возможно, в ближайшее время я смогу узнать больше, чем пара слухов, тогда загляну лично. Главное панику не поднимайте раньше времени. Народы Мироздания не помнят войны с Хаосом, однако она сидит глубоко в их подсознании, там, где растут нити к самому Всевышнему. Некоторый неосознанный страх еще живет в их душах, если начать нагнетать прямо сейчас, будут дурные последствия. Просто смотрите и запоминайте.
Экран неожиданно погас, хотя Акуан его не отключал, Ксандор так и застыл с опущенной челюстью, не успев задать вопрос.
– Это все что ли? – опомнился он наконец. – Теперь мода такая в Чертоге – напускать туман и уходить без «до свидания». Ты хоть что-нибудь понял?
– Я понял, что мне нужно сделать пару важных звонков, – отстраненно ответил Акуан, вставая из-за стола. – Ты это, Ксандор, иди пока домой, я с тобой позже свяжусь. И прости, что не получилось дольше посидеть, я на связи, если чего.
Последние слова полиморф договаривал уже на пороге, сбивчивым голосом. Перед уходом воин обернулся и за секунду до того, как тяжелая дверь Зала Правосудия опустилась, он заметил Акуана направляющимся к хранилищу, которое недавно запер.
«Черт знает, что», – только и подумал Ксандор. Убрав руки в карманы жилета, он побрел к лифту, считая золотые прямоугольники на ковре.
Эландра, совершив долгую прогулку, наконец шла назад по небольшой цветущей аллейке перед домом, кою сама старательно высаживала, с небывалым спокойствием на душе. И успешно выполненное дело, и возврат в стены своего гнездышка наполняли ее восторгом. Солнце вяло подползало все ближе к горизонту, хотя свет его пока был ярок, только чуть с персиковым отливом, что одно лишь и напоминало о близком вечере. Зайдя в прихожую, сразу же перетекающую в холл, она стянула рубашку без рукавов и перекинула через плечо. В комнатах царила приятная тишина. Девушка прошла мимо гостиной, остановилась, решая, сразу ли идти в душ или поваляться немного на диване, как вдруг ее взгляд случайно упал на полку над тумбой у входа в комнату. Над этим изящным сооружением из легкого стекла и пластика Ксандор приколотил полку, куда ставил всякие диковины, раздобытые им в странствиях по всем планетам галактики, вытащенные из его комнаты во дворце. Недавно на ней появился новый экспонат: статуэтка обнаженного цертонца с воздетыми руками; повторяющая имперские статуи, заявляющие о генетическом превосходстве над другими расами. Зачем-то один армейский товарищ Ксандора привез ее с Цертона, где какое-то время проходил службу (такая служба была краткосрочной и контингент на разоренном Цертоне менялся постоянно). Стащил из какого-то храма Темного Откровения, каких полно на планете, как он потом сам признался. Эландра сразу выступила против появления в доме чего-либо подобного, она хотела вытолкать мародера с его подарком взашей, но Ксандору вдруг показалось, будто это будет даже забавно.
Так этот цертонец и стоял уже больше года, и стоял бы, верно, и дальше. Только на лысой голове идеала «высшей расы» теперь красовался птичий череп. Запыленный, весь в трещинах и царапинах. Девушка вздрогнула, повинуясь природным инстинктам, из ямок на предплечьях проклюнулись блестящие острия когтей. Рубашка свалилась на пол позади Эландры.
