– Давайте же свою руку! Вы ненормальная?! – ярость буквально кипела в нём.
Одно неловкое движение, и ржавая железка оторвалась бы от столетних гвоздей, и она, разбившаяся, лежала бы уже на каменных плитах, не схвати её во время Кристофер. Звонкий, чуть приглушённый звук от деформации упавшего с шестнадцатиметровой высоты старого подоконника донесся до неё, висящей в воздухе. Она попыталась ухватиться хотя бы за какой-нибудь выступ, но, так и не сумев зацепиться за что-нибудь, продолжала висеть на руке Кристофера.
– Не вертитесь! – крикнул он ей.
Одним движением, требующим немало сил и сноровки, он втащил её обратно в спальню. Накопившаяся злость выплеснулась из него разом:
– Глупая, ненормальная, безмозглая курица! Это ж надо додуматься?! Вы могли насмерть разбиться! Чем вы думали? О голове, разумеется, речи не идет!
Глаза Кристофера почти выскочили из орбит. Его возмущению не было границ. Он с негодованием глядел на мокрое и покрасневшее от напряжения лицо девушки, ожидая хоть каких-нибудь объяснений. Осознание того, что какой-то оборванец держит её за плечи и к тому же буйно возмущается, бесцеремонно ее оскорбляя, в мгновение обуяло Ванессу бешенством.
– Отпустите! Наглец! Нахал! – взвизгнула она, отскочив от него.
– Ну, конечно, я наглец, что спас вас! Что ж я не избавил мир от такой бестолковой?!
Кристофер шагнул ближе, она – два шага назад.
– Не смейте приближаться! Ещё один шаг, и я закричу!
Ванесса почувствовала огромный прилив сил. Она предупреждающе выставила вперёд указательный палец. Кристофер в удивлении приоткрыл рот.
– Боже упаси! Вы себя переоцениваете! На вас последний неудачник не покусится! Если вы думали, что я … – само предположение невысказанных мыслей показалось ему оскорбительным, – да я лучше повешусь!
Он окинул её взглядом жалости. Она вздёрнула подбородок.
– Ваше поведение, будьте уверены, не останется безнаказанным! – ее палец всё ещё указывал на дистанцию между ними.
Одежда незнакомца ввела Ванессу в заблуждение, и она поставила Кристофера в ряд с Молли и Стилмоном.
– Вас выгонят с работы в три шеи! – сверкнула карими глазами она.
Поняв, что дикарка приняла его не за того, Кристофер восторжествовал. «М– да, скоро он посмеётся от души». От этой мысли он не смог сдержать улыбки.
Под ногами Ванессы растеклась лужица. Шагнув на сушу, она, скрестив руки на груди, бросила враждебный взгляд на Кристофера, а затем отвернулась. Для себя она отметила странный взгляд и загадочную улыбку на его лице. Она не имела ни малейшего представления, что за этим кроется, знала только, что это обозлило её до предела. Или, может быть, ей показалось? Наверно. Но убедиться ‑ значит вновь взглянуть на нахальную физиономию, а этому не бывать.
Улыбка Кристофера исчезла. Он грациозно поклонился.
– Пожалуйста, не говорите графу о моём бесчестном поведении. Больше побоев я не выдержу. Граф очень жесток и суров. Он держит нас больше ради забавы, ему в радость наши страдания. Нам не освободиться от него … он убьёт нас, где бы мы ни были. И все мы знаем – встреча с его кнутом означает смерть…
В удивлении от услышанного, она обернулась к незнакомцу. Тот стоял с поникшей головой.
– С вашего позволения, я удалюсь, – с этими словами он развернулся и, похрамывая, покинул Ванессу.
К её горлу подкатил комок. «Он… серьёзно…, и как…??? Нет, он врёт и хочет заставить меня не говорить графу, и тем самым сохранить своё место. А если вдруг, ну всё же, вдруг, его слова окажутся правдой, я буду виновна в жестокой смерти … И жить мне дальше с таким грузом на сердце?» И как теперь ей поступить?
