Ванесса не заметила реакции пожилой женщины, иначе она бы увидела, как опечалилось её лицо. Столько лет прошло с той трагической даты, а Молли всё ещё содрогается, вспоминая тот день. Ванесса посмотрела на неё и поняла, что сделала ей больно.
– Молли, извините меня. Если вы не хотите говорить, не стоит.
Она взяла её морщинистую руку в свои ладони. Ванесса ощутила приятное тепло.
– Всё хорошо, сейчас…
– Не огорчайтесь, пожалуйста. Я не хотела…
– Один и тот же вопрос терзает меня эти годы. Почему судьба так жестока, чем мы провинились?
Ванесса покрепче сжала её руку.
– Не плачьте, пожалуйста. Я сказала, не подумав…
– Нет, что вы, вы не при чём. Я рыдала на дню по три раза до вашего прихода, и ничего с этим не могла поделать. Мне не выносимо вспоминать ту ночь, и всё же вспоминаю. Я не смогу забыть, если даже захочу. Двадцать три месяца и тридцать ночей. Тогда небо забрало моего сына. Бедный мой мальчик, бедный мой Эммет. Ровно столько его нет с нами, ровно столько болит моё сердце, – мгновенно её глаза наполнились влагой
Молли закрыла свободной рукой лицо и вдруг всхлипнула. Ванесса вскочила, налила из кувшина воду и поднесла плачущей женщине стакан. Поблагодарив, та сделала глоток.
– Не расстраивайтесь… Просто отпустите его… – попыталась успокоить её Ванесса.
– Отпустить ‑ значит забыть, а как я могу забыть своего сына, сегодня он здоровый, живой…а завтра …завтра он мёртв, его нет …– Молли захлебнулась в слезах.
Ванесса побоялась спросить о причине смерти Эммета. Она жалела, что вообще завела с ней разговор, теперь она не могла её успокоить.
– Молли, он страдает вместе с вами. Подумайте о том, что он счастлив, что вы встретитесь с ним, и будете вместе навсегда. Вы не вернёте его рыданиями. И я уверена, вашему мужу так же тяжело. Но вы должны быть сильной, ради него. Ведь Эммет смотрит на вас с небес, и печалится. Дайте ему покой.
– Как? Вы говорите об этом так просто…Он стоит передо мной днём и ночью. Всё напоминает о нём, он был таким жизнерадостным… так хотел жить.
– Нет, Молли, вы-то живы, и должны жить дальше. Отпустите его, Молли. Он мучается больше вас, как вы не понимаете?
Лицо Молли чуть-чуть переменилось. Оно стало понимающим, осветлённым. Ванесса улыбнулась. Она была рада, что смогла хоть немного поднять дух убитой горем женщины.
– Я не задумывалась никогда, что причиняю боль своему сыну. А это правда. В глубине души я понимаю, но сердцем отвергаю её. Вы правы. Я эгоистка….
– Вы не эгоистка, а любящая мать. Любая мать, оказавшись на вашем месте, чувствовала себя так же.
– А как забыть? Как бы поступила другая мать?
– Моя бабушка всегда говорила, если хочешь о чём-то забыть и выкинуть из памяти, напиши об этом и сожги, или просто поделись с кем-нибудь, с тем, кто просто выслушает тебя, и тебе сразу станет легче. Может вам следует так и поступить?
– Быть может.
Вынув из кармана скомканный платок, Молли громко высморкалась.
– Извините.
В молчании прошло какое-то время. Ванесса ждала от пожилой женщины каких-нибудь слов, которые бы нарушили наступившую тишину. Но Молли была сейчас не с нею рядом, а где-то далеко. Она молча смотрела в одну точку на столе. Ее мысли унеслись на много лет тому назад, когда маленький Эммет пришёл к ней с букетом полевых цветов, затем, когда она видела его на горизонте: красавец-юноша, рассекающий воздух на коне, смеющийся, весёлый, и помнит его смиренным, удручённым, угасшим. И как выкинуть этот отрезок из жизни? Никак.
