Вечный хранитель - страница 2

Спустя какое-то время кресты в их руках засияли. Исходившее от анков голубоватое свечение на мгновение окутало фигуры медитирующих путешественников с головы до ног и так же быстро исчезло. Оратор спрятал свой анк за пазуху и облегченно вздохнул.

– Мне уже не раз приходилось пользоваться Животворящим Огнем, а все никак не могу привыкнуть, – сказал он, смахивая со лба капельки пота. – Такое впечатление, что меня сначала окунули в прорубь, а потом в кипяток. А, вот и наши незваные гости! – воскликнул он, указав на огромный дуб-патриарх, под сенью которого, в тени, началось какое-то шевеление.

Поняв, что их присутствие раскрыто и таиться нет смысла, разбойники с дикими воплями вскарабкались по осыпи на плато и окружили путешественников. Наверное, их немного смутило удивительное спокойствие предполагаемой добычи, потому что они не набросились на путников сходу. Не пустили разбойники в ход и луки; зачем портить дорогой товар? Рабы-чужестранцы на невольничьих рынках ценились гораздо выше пленников из местных племен.

– Это колхи[5], выходцы из Айгюптоса[6], – спокойно констатировал Мыслитель. – Внуки воинов, дезертировавших из армии Рамсеса II во время его похода против хеттов[7].

Почти все разбойники, окружившие путешественников, имели темный цвет кожи и черные курчавые волосы. Но одеты они были уже не в набедренные повязки, как их предки, а в рубахи и шаровары; все-таки горы Кавказа, где выпадает снег, – это не берега Нила, где всегда тепло.

Что касается вооружения колхов, то в этом плане ватага была просто ходячим музеем оружия. Весьма прочные железные мечи хеттов без гард – с расширением клинка до рукояти, похоже, ценились у разбойников очень высоко; Оратор насчитал их всего-навсего два, причем один хеттский меч принадлежал предводителю разбойников. Больше было серповидных египетских мечей и акинаков. Кроме того, разбойник с бельмом на правом глазу держал в руках махайру, несколько его товарищей размахивали боевыми топорами разных форм и размеров, трое были вооружены клевцами, а остальные – увесистыми дубинами и бронзовыми булавами.

Луки и дротики были не во всех; наверное, только у самых метких. А панцирей и щитов вообще не наблюдалось. Оно и понятно – лазать по скалам гораздо сподручней налегке. Тем более, что ватага была многочисленной и брала добычу не длительной осадой, а быстрым пиратским наскоком, с засады, – чтобы противник не успел опомниться.

Оратор немного подивился такому изобилию холодного оружия – мечи, особенно железные, в ту пору ценились очень высоко и их могли позволить себе только побывавшие во многих походах воины-ветераны и знать. Но потом, по здравому размышлению, он сообразил, что все эти клинки разбойники добыли в набегах, воровским способом.

– Сдавайтесь, иначе умрете! – прокаркал предводитель разбойников; как и следовало ожидать, он говорил на испорченном местными наречиями языке египтян.

Разбойники, дожидавшиеся команды к нападению, были несколько озадачены, услышав слова своего вожака. Им даже на мгновение показалось, что он побаивается чужестранцев. Но эта мысль мелькнула лишь у некоторых колхов; у остальных закостеневшие мозги не утруждали хозяев лишними эмоциями и разумными мыслями.

В отличие от своих подручных предводитель разбойников был опытен и где-то даже мудр. Ему очень не понравилось потрясающее спокойствие предполагаемых жертв. Ведь надеяться при таком численном перевесе им было не на что. И вожак на какой-то миг заколебался. Путники были гораздо крупнее и массивнее колхов, и в том, как они приготовились к бою, явно чувствовалась отменная выучка бывалых воинов. Уж не боги ли это? При всей своей кровожадной сущности разбойники-колхи были очень суеверны.