– До какой дороги? Где тут дорога? – бурчу я поднимаясь. – Куда торопиться? Что-то это мне нравится меньше и меньше.
Шелковистая трава, яркие необычные цветы поражают красотой и неповторимостью. Поляна пестрит всеми цветами радуги, и я невольно замираю, любуясь такой красотой. Я не могу устоять перед искушением и протягиваю руку, чтобы коснуться этих чудесных цветов. Они мягкие, словно шелк. Под легким прикосновением они раскрывают свои лепестки и открываются миру, словно жаждущие поделиться своей уникальностью. Глаза уже не в силах вместить столько красок и оттенков. Я с удивлением замечаю, что на этой поляне цветут не только привычные мне цветы, но и такие, о существовании которых я не могла даже подозревать. Среди нежно-розовых ранункулюсов и горящих оранжево-красных тюльпанов возникают таинственные синие цветы, словно спрятавшиеся здесь специально для меня.
Двигаюсь вперед, продолжая прикасаться к растениям, пока в небе не появляется очередной, а может и тот же самый, летающий остров, и снова становится темно. Неосознанно я приседаю в траву, прикрывая голову руками. Сердце замирает, и я даже забываю дышать.
Делаю глубокий судорожный вдох, только лишь когда громадина, не подчиняющаяся законам Ньютона, удаляется. И тут я замечаю, что все цветы куда-то пропали. Я недоуменно оглядываюсь, но только зеленая трава колышется от легкого ветерка.
Я ступаю по траве, которая приятно холодит и ласкает мои израненные ступни. Даже не понимаю, каким образом я попала на дорогу. Вроде и десяти шагов не сделала, а уже стою среди пыльного тракта.
Оглядываюсь вокруг, пытаясь понять, куда идти, но все вокруг меня выглядит чуждо. Беда заключается в том, что я совершенно не знаю, куда я должна спешить и зачем.
Поворачиваюсь, чтобы снова вернуться на поляну и начать двигаться с нулевой точки отсчета, а именно с того места, где рассталась с вороной-птеродактилем. Попытка вернуться назад терпит неудачу – теперь за спиной ничего не остается, кроме бескрайнего пыльного тракта.
– Господи, за что? – кричу я, поднимая глаза к голубому безоблачному небу. – Не пойду никуда, лучше здесь сдохну.
Опускаюсь прямо в пыль, не обращая внимания на то, что мой домашний костюмчик после такого варварства станет, совсем ни на что не похож. До недавнего легкий ласковый ветерок становится сильнее, и пылища поднимается вокруг меня, заползая в глаза, нос, рот. Но ураган так же быстро стихает, как и начался.
В звенящей тишине наступает момент невыносимого напряжения. Я чувствую, как все мое тело сжимается. И снова приходит страх. Страх липкий, сковывающий мышцы. Продолжаю сидеть в дорожной пыли, когда раскаленное солнце ослепительно взрывается, перемещая меня в столб своего света, который словно затягивает внутрь, лишая возможности пошевелиться. Я словно насекомое, застывшее в янтарном золоте, которое со временем станет чьим-то украшением. Нет сил ни удивляться, ни сопротивляться. “Смирись, Рита. Ты в чужом мире, которому ты очень нужна” – у меня не получается понять, это мои мысли или снова кто-то залез в мою голову.
