– Диверсантом, причем профессиональным, была моя бабушка Лилолет, а я так, любитель.
– Как,простите? – ректор, убирающий перо в стол, резко дернулся и повернул ко мне сильно побледневшее лицо.
– Диверсантом, говорю, бабушка у меня была, – не понимая, что происходит, повторила я.
– Нет-нет, повторите, как звали вашу бабушку.
– Лилолет. Имя, конечно, у нее необычное, – не понимая зачем, начала объяснять я, – но учитывая, в каких странах она работала, оно ей подходило.
Ректор продолжал смотреть на меня со странным, абсолютно нечитаемым выражением лица, и это сильно нервировало. Я не понимала его реакции. Не понимала, зачем ему понадобилось имя моей бабули, которая много где за свою жизнь побывала, но уж точно не в других мирах. Это я такой везучей оказалась.
– Что же мне с вами делать? – задумчиво проговорил ректор, когда затянувшаяся пауза стала буквально невыносимой.
– Архив, – пожала я в ответ плечами.
– Что значит архив? – ректор посмотрел на меня так, как будто впервые увидел.
– Обычно меня в наказание отправляют в архив, – пояснила я. – Наводить порядки среди пыльных, никому ненужных документов, отчетов, старых дипломов и другой макулатуры. Говорят, полезно для усмирения буйного нрава.
Вид у ректора был презабавный, как будто его обухом по голове стукнуло, а с учетом его кукольной внешности смотрелось его выражение лица незабываемо. Впрочем, на меня часто так руководство реагирует. Поначалу. Пока не поймет, что самый действенный способ – просто заорать: «Пошла вон, работать!» и перестать обращать на меня внимание.
– Хорошо, – наконец кивнул ректор. – Но не думайте, что это будет единственным наказанием. Завтра в деканате вам сообщат подробности. А сейчас можете идти.
Я поднялась, но, конечно, не смогла промолчать:
– Можно еще два вопроса?
Ректор, уже начавший заниматься своими бумагами (это в два часа ночи-то), удивленно поднял на меня глаза.
– Почему вас удивило, что в тридцать лет я имею научную степень?
Вопрос мной был задан не просто так. Слишком много временных нестыковок я встретила в этом мире за неполные два дня.
– В тридцать будущие маги только поступают в высшее учебное заведение, и уж точно никак не могут иметь научной степени.
Вот это номер!
– Понятно. А какая средняя продолжительность жизни мага в этом мире?
– Зависит от силы самого мага. Слабый маг будет жить около ста пятидесяти лет. Архимаг может дожить до тысячи и более.
Вот как? Это я удачно попала.
– Где я могу ознакомиться с уставом академии?
– Ветер, ты издеваешься? В два часа ночи тебя интересует устав?! – не выдержал ректор и все-таки перешел на крик.
– Я должна знать, за что меня могут выгнать, – спокойно пояснила я, а Зараза важно покивала мне в такт.
– Завтра в деканате возьмешь и будешь изучать, сколько хочешь. А сейчас пошла вон! Спать!
Уже лучше, чем «пошла вон, работать». Но больше злить ректора не стоит, поэтому я, пожелав ему спокойной ночи, быстро юркнула за дверь. Кажется, в дверь, которую я поспешно закрыла за собой, что-то ударилось. Ничего, привыкнет. Главное – устав изучить.
Проходя по пустым коридорам главного корпуса, я обдумывала полученную информацию. Получается, мои одногруппники – мои ровесники. Это неожиданно. Ведь, видя восемнадцати-двадцатилетних девушек и парней, я волей-неволей воспринимала их как детей. А теперь как быть? По поведению они до тридцатилетних совершенно не дотягивают.
