– Бедняжка.
Ищу глазами Деймоса: он стоит рядом с Афиной, они разговаривают вполголоса. Представляю, что все сложится так, как мы хотим, но одергиваю себя. Я слишком много думаю и тешу себя надеждами. Нужно сдерживать себя.
– Я переписывалась с Кевином, – объявляю сестре, чтобы переключиться на что-нибудь другое. – Мы должны были встретиться, но он так и не пришел.
Мероэ выглядит изумленной.
– Как так? Ты не заметила в его сообщениях ничего, что могло бы это объяснить?
– Нет, он казался заинтересованным. Мы планировали увидеться.
Она сочувственно обнимает меня, но я успокаиваю ее.
– Я разочарована, но это была только первая попытка.
По правде говоря, я почувствовала облегчение. Я знала, что заставляю себя, возможно, по уважительной причине, но это был не выход.
– Рада, что ты, несмотря ни на что, чувствуешь себя хорошо. А теперь можем посмеяться над фотографией, которую Элла вставила в рамку.
Она ведет в другой конец гостиной, и мы оказываемся перед знакомой фотографией пары.
– Кажется, она использовала ее для рождественской открытки.
– Да! Она напечатала целый тираж, чтобы выставить ее на всеобщее обозрение.
Деймос, светловолосый гигант с разноцветными глазами, склонился над Эллой. На нем рождественский свитер с чередующимися полосками сердечек и звездочек. Или снежинок, мы так и не разобрались. Элла никогда не вязала спицами. Она обнаружила очень полезное и все же ненадежное применение магии. Пользуется этим, чтобы создавать вещи, которые могут пригодиться. Вязание стало ее страстью. Разумеется, за счет Деймоса.
Улыбающаяся Элла с красными щеками стоит перед мужем, сложив руки на животе. Ее платье тоже выглядит так, будто сделано вручную, с вышитыми елками по краю и тремя большими «хо-хо-хо!» посередине, немного выпирающими из-за пятимесячного беременного живота. На ее голове повязка с четырьмя яркими звездами. Полный комплект!
– Я восхищаюсь Деймосом. Чувствую, как его взгляд кричит: «За что мне все это?»
Смеюсь, соглашаясь.
– А Элла восклицает: «Я люблю Рождество, жизнь и печенье!»
Мы смеемся, испытывая прилив нежности к сестре.
– Что вас так развеселило? – бурчит голос позади нас.
Одновременно поворачиваемся. Спадающие каскадом рыжие волосы и длинное изумрудное платье делают Эллу великолепной. С другой стороны, нельзя быть уверенной в ее психологическом состоянии.
– Ничего, Тыковка. Как себя чувствуешь?
Она морщится, поглаживая живот.
– Не могу дождаться, когда родится Медея. Она уже несколько дней играет с моим мочевым пузырем.
Элла часто ворчит с тех пор, как забеременела. Судя по всему, ситуация ее не устраивает. Она заверила нас, что ребенок желанный, но, похоже, ей не нравится состояние беременности. Как бы то ни было, беременность не всегда этап, полный счастья.
– Кто купил «Bespresso»? – продолжает она. – Я надеялась, что никто ее не купит. Деймос добавил ее в список, хотя это абсолютно бесполезная машина.
Окидываю взглядом комнату и замечаю Гермеса в вечном костюме-тройке, на этот раз сером. К нему подходит Деймос, и они рассматривают стоящее перед ними устройство.
– Виновный как раз здесь, – сообщаю я.
– Грр, ненавижу его, – бормочет Элла.
Я начинаю нервничать.
– Гермеса или Деймоса?
– Гермеса. Деймос, он…
Она замолкает. Мы с Мероэ обмениваемся обеспокоенными взглядами.
– Он прекрасен… за исключением желания купить «Bespresso», – лепечет она сквозь слезы.
Мы отводим Эллу в угол гостиной, чтобы никто не видел, как она плачет. Ее усталость не всем очевидна.
