– Представь себе, – отозвался Дарнир.
Он уже собрался в поход, упаковав всё необходимое в удобную дорожную сумку. Дал распоряжение конюху, чтобы к рассвету оседлал для него лошадь. Оставил список заданий для своего помощника в управлении делами. И собирался поспать несколько часов перед дорогой, как заявился Ирлий и попросил составить ему компанию за кружкой эля. Пить Дарнир отказался, но все же решил немного побыть с братом. В последнее время общались они не так часто. Да и домой брат почти всегда возвращался, когда Дарнир уже спал. А пробуждался, когда Дарнира уже не было дома. За редким исключением, каким и стал этот вечер.
– И не надоело тебе тратить время на это отребье? – скривился Ирлий. – Всех не истребишь. Да и плодятся они слишком быстро, – тут же усмехнулся.
– Но одной, все же, скоро станет меньше, – ответил Дарнир, не желая и дальше развивать эту тему.
Отношение брата к службе в ордене было известно Дарниру. Инквизиторов короля Ирлий считал бестолковыми фанатиками. Естественно, никогда он так не называл младшего брата. Но почему-то Дарнир не сомневался, что подобная снисходительность была связана с родственными узами и крохами того тепла, которое еще сохранялось между ними. С годами общего у него с братом оставалось все меньше и меньше. Разве то, что оба они пока еще не выбрали себе спутницу в жизни, чем сильно огорчали престарелого отца. Мать же умерла, когда Ирлию было десять, а Дарниру восемь лет. Сгорела от чахотки за каких-то два месяца.
– Не узнаю я тебя… – рассматривал Ирлий Дарнира со странным выражением на лице. Слишком трезвым для изрядно пьяного. – В кого ты превратился? Если бы не знал точно, что тебе всего двадцать четыре года, решил бы, что передо мной сидит древний старик в шкуре молодого мужчины. Когда ты в последний раз смеялся, брат?
Когда? Дарнир и сам уже не помнил. Наверное, тогда, когда он еще был счастлив. Но за четыре года изменился не только он.
– Я тоже не узнаю тебя, Ир, – не остался Дарнир в долгу. – Когда ты в последний раз был трезвым?
– А зачем? – хмыкну брат. – Быть трезвым скучно, в голову лезут всякие мысли.
– Например, какие?
Сколько помнил себя и брата, Ир всегда казался Дарниру даже слишком веселым и беспечным. Не думал, что что-то может его тяготить. Правда, раньше он не увлекался горячительными напитками. Даже не переносил их на дух. А пить начал… после смерти Саяны, однако. И произошло это четыре года назад. Именно тогда Дарнир и поступил на службу в орден.
– Это неважно, – тряхнул головой Ирлий. – Всякие… – задумчиво повторил, рассматривая жидкость в своей кружке. – Плюнь на это задание, брат! – неожиданно горячо проговорил, глядя на Дарнира покрасневшими глазами.
– Что на тебя нашло, брат? – усмехнулся Дарнир.
– Считай, что у меня плохие предчувствия. Хватит уже гоняться за ведьмами. Просто живи…
– Просто жить я уже никогда не смогу, – встал Дарнир с кресла. Разговор с братом неожиданно стал для него в тягость. Да и пора было спать. – А вот ты сможешь, если захочешь. Бросай пить, брат. И женись уже на радость отцу…
Он уже вышел из холла, когда до него донесся голос брата:
– Каждый по-своему бежит от правды.
Интересно, от какой такой правды бежит Ирлий? – подумалось тогда Дарниру, но как-то мимоходом.
И вот сейчас, пробираясь по ночному лесу, ведомый мегарисом, руны на котором слабо мерцали от едва заметной магии, Дарнир снова вспомнил тот разговор с братом. Не потому ли, что и его не оставляли предчувствия? Только, о чем именно они предупреждали, он не понимал.
