— Я могу позаботиться о том, чтобы никогда не очнулся, — презрительно дернула плечом под богатым белым мехом шубы сестра и даже шагнула в сторону Василя.
— Лена, стоп! — дернулась я с земли, лежать на которой среди быстро остывающих луж становилось все некомфортнее. — Не нужно трогать Василя!
— Не смей указывать мне, смертная! — огрызнулась теперь Лена на меня. — Что, теперь он твой любовник? Ну так я заберу его с такой же легкостью, как и этого!
— Был бы любовником — забирай, не жалко. Но не его жизнь, — я оперлась рукой на забор, попыталась встать и тут же взвыла, не сумев сдержаться. — Больно-то как!
Сестра очутилась рядом и подхватила раньше, чем я закончила свой вопль. Обхватила за талию, поднимая и с легкостью удерживая, позволяя опереться на здоровую ногу и дав почувствовать, какая же в ней дикая сила. Не только на уровне, распознанном моим собственным даром, но и физическая.
Я обняла ее, поддавшись мгновенному порыву, велению крови, тому самому, что неистребим, когда она бессознательно толкает тянуться к тому, кто носит в себе твое же подобие. К родному, кем бы он сейчас ни был, насколько бы ни поменялся и сколько бы времени вас ни разделяло.
— Ленка! — всхлипнула и от собственной боли, и от нахлынувшей смеси тоски и облегчения.
Вот она, наконец-то, рядом, пусть я и понимаю, что это, вероятно, на краткий момент и все изменилось до неузнаваемости. Удержание сестры тоже стало просто крепким объятием, всего на пару секунд, прежде чем она обуздала тот же, что и у меня, инстинктивный порыв и не стала опять Мируной.
Реальность мгновенно смазалась, успела мелькнуть мысль, что я, видать, сознание теряю, как все опять стало четко, и, моргнув, я поняла, что мы стоит под аркой, почти перед самой дверью моего дома. Запоздало затошнило, как от чрезмерного катания на карусели, но тут же и прошло.
— Должна ли я тебя еще раз пригласить?
— Была бы ты по-прежнему человеком, а этот дом обычным, мне и первого бы не понадобилось, чтобы войти. Какое дело бессмертному до желаний или протестов его пищи.
— Ну, тогда добро пожаловать, — махнула я рукой и, не удержавшись, велела: — Давай, вноси меня.
Ленка сверкнула в полумраке арки на меня свирепо глазами, но потащила вперед, подстраиваясь под мои прыжки на одной ноге. Алька, привычно выкатившийся навстречу с приветствиями, испуганно пискнул, выкатил и без того здоровенные круглые глазищи и усвистал, только его и видели. Перед лестницей сестра глянула на меня искоса и критично приказала:
— Цепляйся за шею и ноги подожми.
Я послушалась, и она меня внесла наверх. Окинув быстрым взглядом столовую, безошибочно выбрала направление и понесла в спальню.
— Одежду мокрую сними, — буркнула Лена, усадив в глубокое кресло, брезгливо оглядев испачкавшийся белый мех своей шубки.
Стряхнула небрежно верхнюю одежду на пол и встала передо мной, словно чего-то ожидая. Я же боролась с мокрыми тряпками, что делать сидя было не слишком-то удобно, и тоже не знала, с чего бы начать разговор. Первый порыв между нами и так сказал много, но поверх этого изначального и инстинктивного уже нанесло столько всего…
— Предложить тебе чего-нибудь? — решила я взять старт в элементарной вежливости хотя бы.
— Готова подставить мне свою вену? — фыркнула насмешливо Лена, которая не стремилась сделать все легче для нас.
— Только если будет стоять вопрос о твоем выживании, — не стала я кривить душой, невольно все же передернувшись. — Почему ты не отзывалась мне и не показывалась, если все время была рядом?
