Первое впечатление у ведьм
почти всегда самое верное.
― Ты альбинос! ― восхищенно прошептала Лаис, во все глаза разглядывая оборотня в крови и остатках чёрной шкуры, ― но почему у тебя мех волка не белый?
Он настороженно отошёл за куст, перед ней появился уже одетым и чистым. Простая холщовая серая рубашка и такие же штаны заканчивали образ.
Лаис понимала молчание нового знакомого. Оборотень-альбинос считался редким, вымирающим видом. Любая его часть была панацеей от разных сложных болезней. На альбиносов устраивали облавы и продавали за баснословные деньги на волшебных рынках континента, причём чаще мёртвыми, чем живыми. Любопытство переполняло её и просто требовало выплеснуться наружу. Лаис сдержала себя, всё-таки она почти здравомыслящая особа. Думать о себе в таком ключе было приятно.
– Маскировка, ― юноша оказался рядом с ней и взял ладонь.
Лаис вздрогнула от жара его тела, отступила на шаг. Он снова приблизился и попытался поцеловать. Лаис возмущенно посмотрела, оттолкнув его. В глазах незнакомца она увидела неприкрытое желание. Сердце её не забилось, только льдинки холода тронули кожу рук.
– Я чую в тебе оборотня, ― хрипло сказал он, ― как такое может быть?
– Не приближайся ко мне, ― строго ответила Лаис, ― я не разрешала себя трогать и целовать.
Она испуганно наблюдала за ним. В академических книгах описывалось повышение либидо в период обращения. На страницах красными буквами писали предупреждения не оказываться рядом.
– Прости, ― юноша сделал два шага назад, ― мне сложно контролировать себя, ты потрясающе пахнешь, ― он вздохнул, и блаженная улыбка появилась на лице.
Весь его вид раздражал Лаис. На первый взгляд юноше можно было дать пятьдесят лет, но присмотревшись, можно было дать и лет двадцать. Лицо юноши отличалось миловидностью и нежностью. Диссонанс между звериным обличьем и человеческой ипостасью стал для Лаис неожиданностью, причём не очень приятной. Она слышала его голос в голове и мысленно составила представление о нём.
Появилось обидное чувство, что её обманули. Юноша, еще недавно мальчик обвёл ведьму вокруг пальца и заставил сделать необходимое ему лекарство.
– Как ты собираешься расплачиваться со мной за волшебный отвар? ― высокомерно спросила Лаис и зло посмотрела в его глаза.
– А, что ты хочешь? ― юноша смущенно отвёл взгляд.
– Я возьму три волоса и один клык, и мы в расчёте до скончания времён, ― Лаис сделала еще один шаг назад на всякий случай.
***
Чёрные стены светились непонятными иероглифами и навевали на Буяна жуткую тоску. Он задумался, где же напортачил, но в голову ничего не приходило. Белый мышь перестал верещать, и наконец, успокоился.
Тишина подействовала на фамильяра отрезвляюще. Он привстал на лапы и застыл, прислушиваясь, однако ничего не услышал.
Подходить к стенам не было никакого желания. Буян начал вылизывать лапу. Действия такого порядка всегда сказывались на его умственных способностях. Выбираться из каменного мешка представлялось ему нелёгким и опасным делом.
– Может ты сделаешь что-нибудь в конце концов? ― взвизгнул грызун.
– Я уже сделал всё, что нужно, ― спокойно сказал фамильяр, ― не надо истерить.
Буян не хотел проделывать магические заклятья или волшебные вещи. Его действия и так привели их в эту пещеру, из которой не было выхода. Визуально ни он, ни мышь отверстия не обнаружили.
Ощущение ужаса поднималось внутри фамильяра. Физически это сказывалось на коже его лап. Он даже посмотрел на них, вывернув под углом, но так и не обнаружил липкой паутины горных пауков. С виду всё казалось нормальным.
