Оставив сумку на большом столе, я прихватила ту самую злополучную тетрадку с письмом ведьмы, карандаш и поспешила выйти из дома, пока парни не передумали и опять куда-нибудь не ушли.
* * *
– Итак, – произнесла я, отодвигая пустую тарелку, на которой не оставила даже пары капелек соуса, и придвигая тетрадку. – Мне нужно много всего узнать.
– Спрашивай, – кивнул Мэй, заглянув в кувшин с сидром.
– Сходи еще за парой, – сказал ему Шарад и перевел взгляд на меня.
– Хм… Вчера я еще была не в том настроении и состоянии, так что вопросы будут разные, – предупредила я. – И я буду записывать.
Шарад пожал плечами и с видом независимого кота уставился в окно. Белого, тощего, зеленоглазого котищи.
– Сколько всего существует миров?
– Этого никто не знает, – сказал Шарад. – Маги предполагают, что их может быть несколько сотен, но не отрицают, что сильно преуменьшают это примерное число.
– Должно ли быть плохо во время и после перехода из одного мира в другой? – делая пометки в тетрадке, задала я следующий вопрос. – Я не имею в виду Семимирье и его миры. Я уже поняла, что здесь все иначе. Я про то, что меня свалила лихорадка в этом мире.
– Все индивидуально, – чуть помедлив, ответил блондин. – Кто-то переносит все без проблем, а кто-то может даже погибнуть.
Я вытаращилась на парня, осознавая, что мне, оказывается, еще повезло.
– В Семимирье никого не смущает, что вы, из вашего Первого, здесь меняетесь раз в десять лет?
– Да кого это волнует? – фыркнул Мэй, возвращаясь с двумя кувшинами, в одном из которых оказалось темное пиво. Я решительно подвинула свою кружку.
– Семимирье вобрало в себя по кусочку городов из семи миров, – сказал блондин. – Это не сельская местность, где все друг друга знают, а люди на одном месте живут из поколения в поколение. В городах люди более подвижны. Чем мир современнее, тем больше спешки. Да и десять лет – немалый срок.
– За долгое время все здесь привыкли, что парни в черном и с оружием могут покрошить в фарш пугающую тень из подвала. Зная это, в лицо таким, как мы, мало кто смотрит, – пояснил Мэй.
– Ясно… – постукивая карандашом о стол, протянула я. – А никого не смущает, что вы можете просто посреди улицы исчезнуть, переходя из мира в мир?
– Люди в массе своей нелюбопытны и слепы к тому, что их не касается, – просветил меня Шарад.
– А люди видят дом ведьмы?
– Да, – кивнул Мэй. – Это устроено как-то очень хитро, но для каждого из семи миров площадь, на которой стоит дом ведьмы, как бы своя. Хотя мы не уверены, что это место видят именно как площадь, а расспрашивать довольно опасно. Но, в общем, в дверь дома может постучаться любой проситель из любого мира.
– И… ко мне могут нагрянуть… клиенты? – перепугалась я.
– Дом пять лет пустовал, – напомнил Мэй и сделал большой глоток сидра. – Люди отвыкли, что поблизости есть ведьма, но как только прознают, то у тебя будут посетители.
Мамочка! А я ведь не ведьма! Не ведьма я! Не виноватая я!
Ух… Ладно. Этот вопрос пока последний в списке проблем.
– Почему я спокойно понимаю что вас, что любого человека из любого мира?
– Это особенность присуща всем существующим мирам: при переходе мир «дарит» понимание первого услышанного местного языка, а разум избегает акцентирования данного факта, чтобы минимизировать вред от и без того значительного стресса, – будто повторяя чужую фразу, пробубнил брюнет. – Просто забей. Никто еще не понял, как это работает, но это работает!
