Стул со скрипом отодвинулся — звук оглушающе ударил по перепонкам, и Дилан дернулся, будто от удара. Юноша с трудом поднял взгляд, поражаясь, как дядя мог держать лицо перед новостью о возможной кончине племянницы, первой наследнице дома, единственной оставшейся в живых охотнице, перенявшей дело предков рода Эстебан. Более того, мужчина твердо констатировал ее смерть, и ни один мускул не дрогнул на его лице.
— Если ты беспокоишься о договоренности о браке между нашими семьями, — вновь поднял тему маркиз, выйдя из-за стола, — то есть еще одна наследница Эстебан. Хильда — прекрасная партия. Она станет для тебя тихой гаванью умиротворения, подарит уют, вырастит твоих детей счастливыми и праведными…
Дилан замотал головой и покачнулся, нервно засмеявшись.
— Вы же это не всерьез, — пробормотал он сдавленно. Всего секунда. Что-то внутри надломилось, отчего охотник во все горло закричал, ни о чем больше не заботясь: — Вы с ума сошли, маркиз Диассийский? Вы же ее дядя! И смеете сейчас мне прямо в лицо говорить, что моя девушка мертва, и я должен жениться на ее младшей сестре?! Из-за предположений? Из-за прихоти наших семей? Да пусть ваши доводы катятся к праотцам!
Дилан развернулся на пятках и метнулся к дверям. Его тело горело от ярости. Он больше не чувствовал пронизывающего холода из-за мокрой одежды — лишь негодование, несправедливость и злость, что дядя Лоры так легко сбросил ее жизнь со счетов. Она так старалась на благо семьи, на благо жителей Рейнера, смутно знавших о тяготах за высокими каменными стенами, а ее усилия обесценили парочкой слов.
Дилан резко отпер двери и нос к носу столкнулся с изумленным взглядом Хильды. Девушка широко распахнула ореховые глаза — такие же как у Иларии, — и приоткрыла рот в немом вопросе. Но сейчас ее образ вызывал у охотника отвращение, поэтому он поспешил отвернуться, бросив напоследок.
— Я сам организую поиски Иларии Эстебан. После возвращения мы сыграем свадьбу, и я вступлю в права главы рода Баретти. Вам не о чем беспокоиться, все договоренности будут соблюдены.
Дилан больше не смотрел ни на маркиза, ни на его младшую племянницу, державшую в руках махровое полотенце. Зачесав мокрые волосы ладонью назад, он поспешил выйти из душного помещения. Краем взгляда заметил, как обескураженная Хильда отпрянула и проводила его взглядом.
Оставался еще один, последний, вариант, где можно было получить помощь. Дилан надеялся, что всё сложится благополучно, иначе он готов отправиться в путь в одиночку. Вести сослуживцев и подчиненных его семьи на убой, охотник наотрез отказывался. Либо привести с собой много людей и победить числом, либо пойти одному и разыграть карты на удачу. Одно из двух.
Отвратительные слова снова и снова повторялись в голове Дилана, подгоняя его на пути к цели. Его не останавливал дождь стеной и сильный ветер, сносивший с ног. Несправедливость и ярость по-прежнему клокотали в венах агонией, пока юноша не остановился у высоких врат церкви, расположенной в сердце города-крепости Рейнера. Здесь простиралась просторная площадь с фонтанами, но сейчас все они были выключены. Жители прятались в своих домах, не решаясь даже выглядывать в окна из-за непогоды.
Одиночество еще сильнее ощущалось здесь, возле храма, где в обычный день всегда ютилось много детей и их родителей или молодых, воркующих пар. В каком состоянии сейчас пребывала Илария, Дилан боялся даже помыслить. Ей точно приходилось несладко: она наверняка рассчитывала на помощь со стороны родной семьи и семьи жениха. А родственники попросту отказывались от нее, потеряв шанс заполучить темный гримуар нечестивых.
