Выждал ведьмак не менее получаса, но к заветному столбику так никто и не явился. Похоже, проникновение на территорию прошло незамеченным. Или же просто никого не заинтересовало.
Перчатку Геральт на всякий случай снимать не стал. Так и направился к ангару: ружье на боку, шмотник на спине, рука с перчаткой выставлена чуть вперед.
Пригибаясь. Перебежками.
Заводские кланы чужаков не любят. Особенно ведьмаков – наголо выбритых истребителей механических чудовищ. Тех самых чудовищ, что обыкновенно украшают татуированные ведьмачьи лысины.
Внутрь ангара вела овальная дверь; Геральт заметил, что петли кто-то заботливо и регулярно смазывает. Правильно, иначе под осенними дождями они быстро проржавели бы насквозь, как те самые контейнеры. Оглядевшись напоследок, Геральт приоткрыл дверь и скользнул внутрь, в полутьму, едва разбавленную светом нескольких тусклых ламп.
Ангар оказался практически пуст, только у одной стены, постепенно закруглявшейся и плавно переходящей в потолок, были навалены бухты колючей проволоки – не иначе, для ремонта ограждения.
Ведьмаку здесь явно было нечего делать. Если кто и наведывается сюда – так либо со скуки, либо за проволокой.
Не стал задерживаться в этом никчемном месте и Геральт. Выскользнул наружу и двинулся от ангара к веренице боксов, крытых потускневшими оцинкованными листами. Громада цеха оставалась в некотором отдалении, а общее направление движения Геральт подгадал так, чтобы одновременно приближаться к месту, где неведомая тварь сигала через заводской забор.
Боксы его тоже мало заинтересовали. У одного дремал старый-престарый грузовичок, из тех, что помнят еще шестьдесят шестой бензин. У второго копошились погрузчик и двойка желтых электрокаров; остальные боксы были просто заперты. Машины не обращали на Геральта ни малейшего внимания, но и тревоги совершенно не проявляли. Прирученные, стало быть.
Вообще обстановка производила впечатление обжитой, дикая машина выглядела бы здесь чужеродно. Но никто из живых по-прежнему не показывался на глаза.
Геральт крался мимо непонятных трехэтажных корпусов с единственным входом, мимо котельных, мимо крытых площадок с грудами железа и штабелями труб. Однажды миновал даже пустую курилку, отгороженную чахленькой порослью дикого винограда. Листья на тонких лозах пожухли и почти облетели, отчего курилка выглядела сиротливой, покинутой чуть ли не навсегда.
Помалу да не поспеху добрался ведьмак и до следа. Того самого следа, ведущего наружу.
Прежде чем перескочить через забор, тварь долго, не один день шастала перед колючкой. Росла, училась. Но здесь, на территории завода, в своем логове, она ничего не разрушала. Зачем разрушать собственный дом?
Полоса асфальта перед колючкой запечатлела несколько глубоких вмятин-отпечатков. Словно чудовищный карьерный экскаватор примащивал здесь свои могучие лапы-опоры. Но экскаватор наверняка продавил бы асфальт, искалечил бы покрытие безвозвратно, а здесь асфальт просто примялся и уплотнился.
«Значит, – подумал Геральт, осматривая следы, – толчок был сильный, но мягкий. А тварь вряд ли тяжелее двадцати тонн».
Это уже хоть какая-то информация.
Впрочем, тварь росла, поэтому буквально за пару дней могла вес и удвоить.
Присмотрелся Геральт и к форме вмятин. Овальные; по сравнению с правильным эллипсом – поуже и более вытянуты в длину. К линии прыжка вывернуты градусов на пятнадцать каждая; вывернуты передним краем наружу. Вмятин было больше, чем две, но по свежим фрагментам колючки, царапинам на заборе и недавно взрыхленной полосе стало понятно, что тварь перепрыгнула забор не с первой попытки. Видимо, с четвертой. А вот и следы приземления на обратном пути – приземление только одно. Трехметровая поперечная дуга от посадочной лапы. Сплошная.
