Выйдя из вагона и доброжелательно кивнув молоденькой симпатичной проводнице, провожавшей на перроне «своих» пассажиров, ведьмак огляделся. Определив, куда направляется толпа, потек по течению к выходу с вокзала.
– Такси! Недорого! Такси!
– Комнаты посуточно! Квартиры! Апартаменты!
– Кому такси? Молодые люди, едем? Такси!
– Гостиницы! Хостелы! Дешево!
Прошмыгнув мимо полудюжины зазывал всех мастей, что расположились на пятачке возле Московского вокзала, Макс включил в телефоне навигатор и вбил адрес: «Литейный проспект, дом 59». Мгновение подумав, программа проложила максимально короткий маршрут.
– Чуть больше километра… пятнадцать минут шагом, – удовлетворенно отметил Волков и двинулся к новой жизни.
Несмотря на то, что стрелки часов едва перевалили за цифру одиннадцать, на Невском проспекте было шумно и многолюдно – нескончаемые потоки машин в шесть рядов проносились мимо исторических памятников архитектуры, а группы туристов, преимущественно азиатской внешности, заполонили весь тротуар.
Беззвучно чертыхаясь и ловко маневрируя в «недрах» очередной узкоглазой толпы, Макс вспомнил молодость. Точнее, тот единственный раз, когда вместе с родителями приезжал в Питер. Или в Петербург, как величаво называл город отец – матерщинник по призванию и хамло по натуре. Отец, который только и исключительно в Питере – единожды в своей недолгой жизни! – пытался строить из себя образец культуры и воспитания.
В прошлую поездку город малолетнему Волкову не приглянулся. Проснувшийся в отце ценитель скульптуры и живописи затаскал все семейство по музеям – Эрмитаж, Русский музей, Кунсткамера, Петропавловская крепость… Но в отличие от классических оплотов духовного наследия, крепость маленькому Максиму понравилась. Было в ней что-то величественное, монументальное, таинственное. Что-то, навсегда погребенное под сводами массивных ворот с двуглавым орлом… Но больше всего впечатлили Максимку не ворота и не памятник Петру Первому с несоразмерно маленькой – по сравнению с туловищем – головой. Нет! Ежедневный полуденный ритуал – выстрел с крепостной стены из настоящей артиллерийской пушки, вот что вызвало сначала полнейший испуг, а затем – неописуемый восторг.
В остальном же та осенняя поездка в Питер была отвратительной: пробирающий до костей ледяной ветер, от которого не найти спасения; непрекращающийся дождик, по три раза на дню переходящий из мелкой мороси в бешеный ливень; дешевые и невкусные обеды в самых затрапезных столовках города, будто соревнующихся, где еда гаже и омерзительнее. И на десерт – неизменная толкучка в вагоне метро. Чтобы утром добраться до исторического центра, а вечером – уехать из него.
Вряд ли стоит упоминать, что после подобных приключений никакого пиетета и восторга по поводу культурной столицы Макс не испытывал.
Идя по нечетной стороне Невского проспекта, вскоре Волков добрался до понятной без лишних слов вывески – синей буквы «М» на белом фоне.
«Станция "Маяковская", – задрав голову, прочитал он. – То, что надо!» – И зашел внутрь.
В вестибюле метро несло смесью резины, металла и креозота. Поморщившись от нелюбимого с детства запаха, Макс купил в палатке с газетами подробную карту Санкт-Петербурга. Путеводитель был выполнен в виде тонкой книжки-брошюры, где каждый разворот – определенный район. Но никаких туристических маршрутов Волков прокладывать не собирался – карта была нужна ему для активации уникального ведьмачьего дара.
