– Ребенка?! – подскочила я, но тут же выкрутилась: – У нее что, было много детей?
– После Гражданской войны было много сирот, – пояснил Александр Генрихович. – Они нередко попадали в лапы к подобным Фаинам, которые заставляли их воровать или просить милостыню…
– Ужас! – воскликнули разом трое ребят.
– Не то слово, – искренне согласился ученый. – И это далеко не весь список ее преступлений. Картежные игры, перепродажа краденого, об остальном лучше не говорить. В бараке жило немало народа, но фактической хозяйкой была Фаина. Эта женщина льстиво улыбалась, сладко говорила, но горе было тому, кто ей верил… Говорят, Фаины боялись даже уголовники.
И вот к этой-то особе обратился в начале двадцатых годов молодой ученый, единственный уцелевший. Как он сумел с ней договориться – неизвестно, но старуха предоставила ему помещение для научных изысканий, выгнав из половины барака его обитателей и отгородив ее стенкой. За этой стенкой через некоторое время стало твориться что-то странное. Днем в бараке стояла тишина, а ночью его окна озарялись слабым светом, в них мелькали многочисленные тени, слышались какие-то странные звуки… В конце концов остальные жильцы разбежались кто куда, и барак остался полностью во владении Фаины и ее квартиранта.
Шли годы. Барак приобрел недобрую славу. Однажды Фаина зачем-то позвала к себе с десяток бродяг-гробокопателей, пообещав им хороший заработок. Они пришли, и с тех пор их больше не видели. Но спрашивать о чем-то Фаину никто, разумеется, не рискнул.
И вот однажды – было это июльской ночью сорокового года – случилось жуткое событие, очень сильно напугавшее жителей поселка. Среди ночи, незадолго до рассвета, все они проснулись от непонятного гула и вибрации в воздухе, от которых закладывало уши. Люди выскакивали из своих жилищ на улицу и видели ужасающее зрелище: над зловещим бараком клубился странный светящийся туман, становясь то почти прозрачным, то багровым, то пугающе черным. Он порой сжимался, а порой разрастался на полнеба, так что казалось – он заполонит все окрестности. Синхронно с этим то стихал, то нарастал низкий монотонный гул, почти на грани слышимости. Казалось, пространство кривится и корчится в этом тумане, и земля стонет от такого святотатства. Потом все накрыла кромешная тьма, без единого лучика света, гул стал чудовищно громким, и дальше мало кто что запомнил. Скорее всего, люди теряли сознание…
– Прошу прощения, Александр Генрихович, – вклинился Стас. – Вы так рассказываете, как будто сами видели.
– Видеть не видел, – улыбнулся тот. – Но в молодости, лежа в больнице, имел разговор с одним стариком, который жаждал кому-нибудь излить душу. Этим кем-то оказался я. История, конечно, вызывала сомнения, но заинтересовала меня, и я решил проверить данные. Пришлось правдами и неправдами добраться до милицейских архивов, потом я нашел нескольких живых свидетелей… Так вот, ребятки, это такая же правда, как то, что я сейчас с вами говорю!
Искреннему тону Александра Генриховича трудно было не поверить. Кроме того, про туман я и без того кое-что знала.
– И что, все умерли? – подала голос Таня. – Наверное, был переполох на весь город!
– Нет, Танечка, никто не умер. И переполоха тоже не было. Поселок-то на отшибе стоял, город тогда еще сюда не дотянулся. И вообще, о произошедшем старались не болтать. Но последовало продолжение событий: в окрестностях стали пропадать люди. Собственно, такое там и раньше случалось, поселок-то криминальный… Но тут за месяц исчезло больше двух десятков человек, и почти обо всех одна и та же информация: ушел на базар и не вернулся.
