Ведьмин ключик от медвежьей клетки - страница 4

Марна открыла калитку, пропуская меня во двор. Сразу прошла к сараю, и опять же не закрывая дверей, присела подле своей кормилицы. Женщина с такой нежностью погладила ту, что даже постороннему стало бы ясно – у нее доброе сердце.

Я обошла их по кругу, пока хозяйка сдаивала молоко в крынку. Осмотрела кормушку, наполненную свежим сеном. Душистым. Пахнущим лугом и ветром. И… принюхалась сильнее, не понимая, откуда взялся чужеродный аромат цветка, не должного здесь оказаться. Потянулась за ним, даже не заметив, как оказалась стоящей на кормушке ногами. Интересно.

– А вот и нашла, – прошептала себе под нос, словно боясь спугнуть подсохшее растение, повисшее под балкой.

Тонкий стебелёк с редкими листочками и мелкими желтыми цветами зацепился за торчащий из балки гвоздь, и успел подвялиться. Явно висит здесь со вчерашнего вечера. Чуть выше заметила щель. Кто-то выдрал кусок прокладки из мха между бревен, и, видимо, в эту щель и затолкал цветы.

Люцифина солнечная. Ядовитая, несмотря на красивое название и трогательную внешность полевого цветка. Растет на болотах, в основном там, где обитают кикиморы. Но не кикимора же принесла ее сюда? Хм…

Я вышла из сарая, обошла его. Ага, с обратной стороны загон, с уже покосившимся забором.

– А у вас там забор покосился, – сказала я хозяйке.

– Так напасть какая-то просто, ещё на той седьмице стоял. Радан помог, поправил. А вчера вот…

– С соседками не ссорились? – вспомнила я уроки наставницы, что большая часть бед у людей от самих же людей.

– Не ссорилась, – ответила и нахмурились женщина.

– А дворового ничем не расстраивали? – спросила я, обдумывая: ему бы не нужно было мох выдирать, так бы зашёл и накормил скотину с руки.

– Нет, что ты… Вы, – вдруг поправилась женщина, а я уловила в ее тоне что-то новое. Раньше она ко мне проще обращалась.

– Точно?

Хозяйка задумалась, а потом поднялась.

– Нюрку пожурила на днях, что скотину почём зря охаживает вицей. Да я же со всеми мирно живу. Даже Руза вечёр на чай заходила.

– Ладно, передам наставнице. А вы, если вспомните ещё что, так сообщите сразу. И дворовому молочка парного налейте сегодня. Миска где его? – Я прошла в указанный угол, и осмотрев пустую посудинку, указала на нее пальчиком. – Поменяйте только. Негоже дворового кормить из битой посуды. Они уважение любят. Хлебца свежего ещё положите. И на двор не пускайте посторонних.

Женщина охнула, сказала, что миска целой была, но дальше только слушала и кивала, соглашаясь со всем, и бросая тревожные взгляды на буренку.

Возвращаясь с крынкой молока, от которого исходил еле уловимый аромат люцифины, я на секундочку задержалась у колодца. Очень уж рьяно спорщики обсуждали что-то.

– А я тебе говорю, волки то были! – доказывал седой мужчина, гневно глядя на собеседника.

– Да какие волки?! Ты что, ослеп ужо? Там же когти такой длины, что не меньше медведя матерого, – спорил с ним молодой.

– Форму и расположение следов видел? Не медведь то. Уж я пожил, знаю.

– Не бывает таких волков. Говорю тебе.

– Тьфу на тебя! Бестолковщина. Зелен ещё, спорить, – седовласый мужчина развернулся, и ещё раз сплюнув в сторону, отправился восвояси.

Молодой ещё постоял, поскреб макушку. Но, видимо, все же придерживаясь своей версии, махнул рукой, вздохнул, и подхватив ведра с водой, пошагал в сторону дома.

Вот, опять… Мне бы уточнить, где то место со следами и что точно произошло, а разве же ответят девке? Нет. Обидно-то как… Ну ничего, скоро закончу заговаривать свой амулет, и тогда уж…