Ведьмин ключик от медвежьей клетки - страница 5

– Ой!

Чуть не споткнулась о корягу, и выплеснула несколько капель молока на землю.

– Вот же леший! Помню я про угощение, нечего напоминать. Ух, – погрозила я кулаком в сторону леса, – проказник!

Мява рядом закашлялась, округлив и так большие янтарные глаза. А я отпихнула корягу в сторону и поспешила дальше.

– Ну что ты, опять шерсти наелась?

– Какой шерсти! Лучанка, ты совсем безголоваяу девка! Ну разве можно так с лешим?! Накажет ведь, глупаяу, – тараторила кошка, забегая вперёд и оглядываясь, стараясь поймать мой взгляд.

– Я ему пироги пеку, чего это накажет? Не-ет. А то и без угощений остаться может!

Последнюю фразу я произнесла громче, и заметила, как с тропинки тут же начали исчезать камешки. Так-то! А то распоясался.

Вернулись мы быстро. Сразу рассказала наставнице все, что заметила, и про забор покосившийся, и про трещинку на миске дворового, и про щель меж бревен, явно рукотворную.

– Умница, Лучана. Молодец, что все смекнула да соединила в ниточку. С молоком я сама разберусь, а ты пойди, приготовь отвар из ромашки, остицы и ладури. Сейчас посмотрю, где-то была ещё веточка люцифины. Помнишь как выводится яд?

– Да, наставница. Веточку не надо, вот, – я вытащила из кармана ту, что сняла с гвоздика в сарае Марны. – Она и повисла на гвоздике у той щели.

– Свежая. Вчера только с болот принесенная.

– Так я и думала! Значит нужно узнать, кто ходил на болота вчера!

– Циц! Не лезь в это, мала ещё. Отвар приготовь, и отнести сразу надобно. А с зачинщиками не тебе разбираться.

Вот так всегда: чуть что, так сразу мала…

С отваром справилась быстро. И что интересно, в конце варки вдруг вспомнила, что корова к отелу готовится. По наитию добавила туда каплю живицы. Эта вытяжка очень хорошо сил придает, но и добыть ее сложно. Травка растет в горах, куда не каждый готов отправиться, поэтому матушка ее только в особых случаях использует. Но ведь теленочка-то жалко. Не задерживаясь, сразу унесла Марне, и объяснила как использовать.

– Думаешь, успели? – спросила у кошки, вышагивающей рядом.

– Думаю, да. Вот если бы та веточка тоже была съедена, то, возможно, и нет. А так… – Мява задумалась, а потом, осмотревшись по сторонам, шепотом спросила:– Ты ведь не передумала?

– Нет. Если боишься, то можешь остаться!

– Вот ещё! И отпустить тебяу одну?

– Тогда не ворчи. Расскажи лучше, как мы сюда попали…

– Ну-у-у… – вздохнула кошка, и все же начала рассказ: – Когда тебяу оставили на болотах, яу попыталась позвать на помощь твою мать. Только она не поняла меняу и прогнала прочь. А больше в деревне негде было искать помощи. Поэтому, яу решила сама тебяу вывести. Маленькаяу ты ещё была. Неуклюжаяу. Оступилась и ухнула в трясину. Из которой странным маревом нас перебросило в лес. Яу снова отправилась помощи искать, так как ты была после трясины без сознанияу. И нашла женщину-змею, которая Ехидной назвалась. Так вот она и наградила меня голосом.

– Вот просто раз – и наградила? – заинтересовалась я этой деталью.

– Ага. Сказала, что не понимает кошачьего, и спросила, чего ору?

– А какая она?

– Да сначала женщиной была, а потом, когда к ведьме нас привела, стала змеёй. С Аглайей они, оказываетсяу, давно знакомы были. Посторонние так не разговаривают друг с другом. Вроде и ворчат, а тепло от того ворчанияу. В общем, оставила нас Ехидна на попечении ведьмы, перед тем что-то тебе шепнула. Только я не помню что. А Аглайяу уже вы́ходила тебяу. Поперву ещё ворчала иногда, что в деревню отдаст, а потом сама, видимо, привязалась, да так и оставила у себяу.