Ломиться к кому-то в дом не хотелось, и она решила устроить засаду. Заметив невдалеке от развалившегося забора древнюю лавочку, надежно скрытую от случайных глаз раскидистым кустом, Энджи решила, что о лучшем наблюдательном пункте нельзя и мечтать. Пробравшись сквозь густые ветви, она заняла позицию в надежде, что рано или поздно кто-нибудь пройдет по улице.
Ждать пришлось недолго, не прошло и часа, как из дома напротив вышла довольно бодрая старушка. Поправляя платок на голове, она заспешила прочь. Энджи выскочила из засады и бросилась вдогонку.
– Извините, – крикнула она.
Старушка испуганно обернулась и мелко-мелко закрестилась.
– Подождите, пожалуйста, – Энджи, стараясь привлечь к себе внимание, махала ей рукой.
Старушка, нервно озираясь, обреченно ждала, пока к ней подойдет молодая «ведьма». Сравнявшись с местной жительницей, девушка постаралась вести себя настолько любезно, насколько это было возможно:
– Спасибо, что меня подождали. Вы не бойтесь, я вам вреда не причиню.
Та не клюнула на обаятельную улыбку и вежливые слова. Сверля Энджи подозрительным взглядом, отрывисто спросила:
– Чего тебе?
Энджи решила не обращать внимания на этот сухой, если не сказать грубый тон и снова мило улыбнулась:
– Вы не подскажете, где живет Георгий?
– Кто? – усмехнулась старушка.
– Георгий, молодой брюнет с голубыми глазами, – пояснила Энджи.
– Брюнет с голубыми глазами? Ах, вот как! Это ты мне про Егоршу толкуешь?
– Ну да, точно. Он говорил, что его Егором зовут, – заулыбалась девушка.
– А зачем это он тебе понадобился? – прищурилась старушка.
Это прозвучало настолько агрессивно, что Энджи вспыхнула от негодования и хотела уже осадить грубиянку, но вовремя одумалась и надела на лицо вежливую улыбку:
– Мне нужно ему кое-что передать.
В том, зачем она искала Егоршу, не было тайны, но почему-то ей показалось, что информировать недружелюбную старушку о совместных планах было бы неразумно. Да и вообще, какое той дело?
Та презрительно хмыкнула и протянула загоревшую до черноты руку:
– Давай мне, я ему передам.
Как Энджи себя ни сдерживала, стараясь, несмотря на провокацию, удержаться в рамках приличий, но в душе у нее начало закипать раздражение. Поджав губы, она сухо, с напором сказала:
– Мне бы хотелось сделать это лично, если позволите. Скажите просто, где он живет.
Старуха глаз не отвела и отступать не собиралась:
– Тебе бы лучше здесь не задерживаться, – прошипела она, – ишь змея! Бабка твоя хорошему парню жизнь сгубила, теперь ты за другого взялась! Брюнета ей подавай с голубыми глазами! Как не стыдно-то?
Энджи так растерялась от этой атаки, что даже не нашлась что сказать.
Старушка вперила руки в боки:
– Чего вам неймется? Чего тебе от парня-то надо?
– Да ничего мне от него не надо! – возмутилась Энджи.
– Так вот и иди отседова! – осмелела старуха при виде подтягивающигося подкрепления.
Энджи не могла не заметить, как из домов начинают выходить вооруженные вилами и топорами жители Глухово. Оценив воинственный настрой собирающейся толпы, она поняла, что ей действительно лучше покинуть деревню.
– Зачем вы так? Я ничего вам плохого не сделала! – с укоризной сказала она.
– Если еще не сделала, то сделаешь! – включилась в разговор высоченная старуха, подоспевшая раньше остальных.
На голову выше, широченной костии с руками как у молотобойца, она была настроена очень воинственно. Держа наперевес огромные вилы, великанша сделала шаг вперед, явно давая понять, что пришла не разговоры разговаривать.
