– Старая карга! Сука! Гадина! – кричала она, швыряя в стену все подряд.
– Мама… – пролепетала Энджи.
Валентина, забыв на миг о присутствии дочери, услышала ее голос и умолкла. Медленно развернувшись, подошла ближе. В стальных глазах девушка увидела такую ненависть, что у нее внутри все похолодело.
– Ты… Ты… – шипела мать.
– Мама, что с тобой? – пятясь назад, Энджи споткнулась о порог и со всего размаха упала на спину.
– Ты что здесь делала? – спросила мать, не обращая внимания на перекошенное от боли лицо дочери и не интересуясь, насколько сильно та пострадала.
Испуганная Энджи начала отползать в сторону. Упершись спиной в стену, затравленно застыла.
– Я тебя спрашиваю, что ты здесь делаешь? – наседала Валентина. Сжимая кулаки, она с видимым трудом сдерживалась, чтобы не вцепиться в лицо родной дочери.
– Она попросила воды… – запинаясь, ответила та.
– Воды? – Лицо матери побелело. – Прасковья дотрагивалась до тебя?
Энджи не понимала причин подобной ярости. Не в силах выдавить из себя и слова, она лишь коротко кивнула. Валентина обмякла, ее лицо перекосилось, губы затряслись. Не спуская с дочери исступленного взгляда, она спросила:
– Но почему?
– Что «почему?» – не поняла Энджи.
– Почему она выбрала тебя? – задавая вопрос, мать обращалась больше к себе, чем к дочери.
– Ты о чем? – уже не сомневалась в ее безумии Энджи.
Валентина ничего не ответила. Перешагнув через ноги сидящей на полу дочери, она выбежала из дома. Ошеломленная Энджи изумленно проводила ее глазами.
«Да она сумасшедшая, – стучало в висках, – совсем тут сбрендила с этой бабкой. Что значит: „Она выбрала тебя?“»
Девушка поднялась на ноги и вышла на крыльцо. Оглядевшись, поняла, что ни матери, ни черного пса здесь нет.
«Куда маму опять понесло? Опять ушла в лес? Надо уезжать отсюда, теперь нас здесь ничего не держит. Но что делать с телом?»
Зарывать старуху, как собаку, в лесу, Энджи показалось неправильным. Какой бы зловредной прапрабабка ни была, но она все же человек и заслуживает соответствующего погребения на предназначенном для этого местном кладбище. В городе с похоронами не было бы проблем. Звонишь куда надо, люди приезжают и все делают за тебя. Остается лишь оплатить расходы, а затем, надев на голову черную вуальку, чинно явиться на кладбище.
Но куда звонить здесь? Как доставить тело? Энджи ломала голову, но ничего придумать не могла. В итоге она остановилась на том, что деньги решают все проблемы. Поэтому стоит обратиться за помощью к местным жителям, щедро отблагодарив их рублем. Приняв такое решение, она облегченно вздохнула и решила немного поспать, чтобы утром с ясной головой сходить в деревню и организовать похороны. Девушка растянулась на клочковатом матрасе и почти сразу провалилась в сон. Усталость и стресс взяли свое.
Сон ей приснился странный. Она шла по сумрачному, практически непроходимому лесу. Продираясь сквозь кустарник и спотыкаясь о корявые корни, она пыталась найти тропу, которая выведет из бурелома. Во сне ей было очень страшно, ведь выбраться она не могла. Вдруг среди деревьев мелькнул чей-то силуэт – кто-то уверенно проходил мимо, видимо зная дорогу. Энджи ринулась за незнакомцем, споткнулась и упала.
– Помогите! – закричала она, боясь, что человек уйдет, а вместе с ним пропадет и надежда на спасение. Почему-то она была уверена, что незнакомец в лесу не несет ей угрозы.
Тот услышал крик, обернулся и направился к ней. Чем ближе он подходил, тем больше Энджи убеждалась в том, что это женщина, а точнее старуха. Она еще не видела лица, но уже была уверена, что это не кто иная, как Прасковья. Та, чье мертвое лицо она совсем недавно прикрыла простыней. От этой мысли Энджи стало спокойней, страх ушел. Подойдя ближе, старуха остановилась и протянула сухую, узловатую руку. На этот раз, глядя в скрытые в складках дряблой кожи глаза, девушка не увидела в них привычной неприязни. Прапрабабка смотрела вполне дружелюбно, и Энджи даже показалось, что она слегка улыбнулась.
