Ей и без того было известно, что каждая вещь и предмет имеет свою душу. Не такую большую, как у человека, не такую стойкую, как у природы. Но если она создавалась из определенного материала, то оставляла на себе отпечаток – частичку души. Так ясеневый стол хранил в себе тепло дерева, а корзина, плетенная из ивовой лозы, порой покрывалась испариной от обиды. Оттого заговорщики и могли выполнять свою работу, если им удавалось найти ту самую душу в принесенной или изготавливаемой ими вещи.
Но к чему сейчас клонил метловед? Что значило его откровение о скрытых чертах?
Мужчина устало вздохнул, понимая, что вопроса так и не дождется, и продолжил:
– Кедр, из которого я делал наметельник для Лилли, рос глубоко в лесу. Ему не хватало света и места. Оттого он упорно тянулся и креп. Старался выжить, забывая о прочих своих потребностях. Но вокруг него были и другие деревья, был лес, в котором царила жизнь. Вот только кедру пришлось забыть об этом, чтобы вырасти, дотянуться до солнца, а потом развести свои ветви, греясь от лучей. Тут-то ему и должно было порадоваться своим достижениям, вспомнить, что можно отправить свои семена, чтобы дать жизнь новым деревьям. Вот только он забыл, как это и для чего. Скромность и скрытность стали теми двумя чертами, что оставили его в одиночестве. Когда я его нашел, даже не заметил этого. Просто оценил мощь ствола и крепость древесины. А теперь вижу, что перенес в наметельник не только то, что хотел.
– И к чему это ведет? – юная Тиниоак запуталась в рассказе. – Как это связано с нежеланием метлы лететь дальше?
– Нет, девочка, – Брумингс покачал головой. – Это не нежелание. Тут другое.
Шарлотта удивленно приподняла бровь. Для метлы десять лет не срок и не возраст. Значит, причина не в старости, не в усталости и не в том, что кедр не дал потомства. Но мастер не давал четкого ответа.
Мужчина пожевал верхнюю губу, спрятанную за усами, и вздохнул:
– Видать, в Литлиривер появилась очень мощная сила, связанная либо с природой, либо с вашими способностями, либо с чем-то похожим на все это вместе взятое. И такое чувствительное дерево, как кедр, почувствовало это. А из-за своей стеснительности, метла на мгновение растерялась и то ли выпустила мой заговор полета, то ли загнала его слишком глубоко. В любом случае Аспен очень повезло, что она смогла приземлиться, а не полетела на землю. Учитывая скорости, которые она развивает в небе, ее падение стоило бы записать в ваши огромные книги, как великое достижение лихачества и пример, как делать не надо.
– Не понимаю, – Шарлотта скрестила руки на груди и нахмурилась. – В Литлиривер была только я в это время. Но мы с тетушкой Аспен часто летали вместе, и ее метла ни разу не возмущалась моему присутствию.
– Значит, грядет что-то, о чем ты еще не знаешь, – пожав плечами, ответил Брумингс. – И, возможно, другим ведьмам тоже это неизвестно. В любом случае, вернуть метлу в строй я смогу. Но потребуется время, – он вернулся к верстаку и потер руки в предвкушении интересной работы. – Думаю, что на следующей неделе можно будет забрать. А пока Лилли придется походить по земле.
– Сегодня Грибной четверг, – тактично уточнила Шарлотта, будто это могло повлиять на скорость работы метловеда.
– Значит, выйдет пораньше и возьмет поменьше, – голос мастера был спокоен и отречен, он уже погрузился в решение интересной и нечастой для него задачки. – Или пусть кто-то из старшего поколения ее прихватит с собой. Знаю, такое у вас не приветствуется, но порой приходится идти против правил. Уж кто-кто, а Лилли не самая ярая их последовательница.
