Однако Корди не удалось увидеть, как детеныши куницы начинают познавать мир. Через два дня он стал свидетелем страшной трагедии: на куницу-мать, которая уже схватила в зубы принесенное ей угощение и направилась было к дуплу, вдруг откуда ни возьмись спикировал беркут. Мальчик даже опомниться не успел: раздался короткий жалобный писк – и пернатый хищник взмыл ввысь вместе с добычей. Корди вскочил на ноги, отчаянно закричал, замахал руками, но было уже поздно: беркут скрылся за кронами деревьев, унося в когтях несчастную мать.
Мальчик в слезах прибежал домой и кинулся в объятия учителя, рассказал о случившемся несчастье, проклиная на чем свет стоит крылатого разбойника. «Не ругай его, – сказал Заннус. – Возможно, он тоже хотел всего лишь покормить своих птенцов». – «А как же детеныши куницы?» – размазывая по щекам слезы, проговорил Корди. – «Их мы спасем», – заверил его учитель.
Нелегко оказалось извлечь детенышей из дупла: оно было глубоким, а малыши притаились на самом дне и не отзывались ни на ласковые слова, ни на приманку. Тогда старый Заннус, осторожно постукивая по стволу, определил нужное место, и они с Корди, поочередно орудуя острым ножом, в конце концов проделали в стволе дыру, через которую и вынули детенышей. Их оказалось двое – мальчик и девочка.
Поначалу малыши дичились людей, но к Корди скоро привыкли, а потом сделались и вовсе ручными, стали свободно гулять по всему дому. Правда, суровому Вигнеру поначалу не очень-то понравилось, что сын притащил домой двух куниц, но Заннус уверил хозяина, что от зверьков будет только польза: они переловят в доме всех мышей и крыс.
Так оно и случилось. Вьюрк и Уся (так Корди назвал своих питомцев) до того наловчились в охоте на домашних грызунов, что их порой и кормить не надо было. Все соседи диву давались и частенько просили Корди, чтобы тот одолжил им одного из своих «крысоловов» хотя бы на парочку ночей. А в благодарность несли в дом вождя всевозможные подарки.
Вьюрк для самца куницы был мелковат – таким уж уродился – поэтому сестренка превосходила его и по росту, и по силе, да и в охоте на крыс проявляла куда больше сноровки. Вьюрк это первенство признавал и относился к Усе как к старшей. Она в свою очередь нередко его защищала, а иногда и воспитывала – по-свойски, не церемонясь…
Вьюрку, судя по всему, наскучило сидеть у хозяина на плече. Как и все куницы, он отличался довольно непоседливым нравом. Вот и сейчас – спрыгнул на землю и принялся рыскать по ближним и дальним кустам.
– Далеко не убегай, – крикнул ему Корди.
Он знал, что питомец нипочем от него не отстанет и не потеряется, но в глубине души всё-таки опасался: мало ли что может случиться! Хватит и того, что Усю не уберег…
Как-то раз Корди отнес Усю на ночь в дом Рябого Гунтера, который уже несколько дней кряду жаловался ему на все лады: «Мыши житья не дают, будь они неладны! Все мешки в амбаре изгрызли, твари проклятущие!»
А на следующее утро Гунтер прибежал к Корди и, запинаясь, сообщил, что «куница куда-то сгинула». «Как – сгинула?» – встрепенулся мальчик. – «Да вот так, – развел руками рябой толстяк. – Нет нигде и всё тут…» Губы его дрожали, а на бледном лице выступили капельки пота, несмотря на ноябрьский холод.
Корди не на шутку встревожился. Тут же свистнул Вьюрка, сунул его за пазуху. «Пойдем, покажешь свой амбар», – велел он Гунтеру. – «Да нет там куницы, я ж везде искал…» – пролепетал бедолага, но перечить сыну вождя не посмел.
