Дарка посмотрела на свои пальцы, которые покраснели. Она нахмурилась, выпрямилась и отодвинула кофту Мяуна в сторону, обнажая свободную майку под ней.
– Что ты делаешь? – спросил Мяун, приподнимая брови и наблюдая за сосредоточенным лицом Дарки.
Но она шикнула на него, чтобы замолчал, и положила руку прямо на его грудь, осторожно касаясь кожи, где была выбита звезда.
– Фух, – выдохнула Дарка. – Всё в порядке, я могу тебя трогать.
Тем не менее, она поочерёдно дотронулась до всех его татуировок, которые были открыты её взгляду: на шее, на лице. Мяун, засмеявшись, отступил от неё.
– Я уберу символы тьмы, которые ношу, – ответил он, прикладывая руку к её лицу.
Дарка улыбнулась, взяла его руку и направилась дальше, к Дому Света.
Первое, что бросилось в глаза Мяуну, – вокруг Дома Света было больше стражи, чем обычно. В стороне стоял Морт, который кивком показал ему, чтобы он подошёл.
Мяун негромко сказал Дарке, чтобы она дождалась его после занятий. Не заметив, как она потянулась к нему для объятий, он мягко подтолкнул её к очереди, а сам направился к Морту.
***
День Акима шёл прекрасно до того момента, как его безумная сестра узнала, что Тамас забрал Калабхити. И устроила ему истерику:
– Это наш меч! Ты не имел права передавать его, даже другу отца! Да какой он друг, если мы его в жизни не видели?!
Слова сестры резали слух. Она негодовала, не понимая, как можно доверять тому, кого они едва знали. И, конечно, успела испортить Акиму всё настроение.
Он бы посмотрел, на неё на его месте. Забрала ли он в тот момент меч у Тамаса. Он в ту ночь едва понимал, что происходило, и двигался на чистом адреналине и силе меча.
Аким добрался до поля, но Тамаса там не было. Он раздосадовано выдохнул, опустился на деревянную скамью и постучал пальцами по колену, стараясь унять растущее раздражение. Время тянулось невыносимо медленно.
Только через двадцать минут появился Тамас. Он шёл спокойно, держа в руках меч, заботливо завернутый в кожаный чехол.
Шея зачесалась и словно нагрелась, как только Аким почувствовал рядом Калабхити. Даже сквозь кожаный чехол пробивался слабый свет – символы меча зажглись, откликаясь на присутствие своего хозяина.
Голова ордена внимательно посмотрел на юношу и, недолго думая, кинул ему меч.
– Почему ты не сказал, что Калабхити приняла тебя своим хозяином? – спросил Тамас.
– Я не знал, что должен был, – ответил Аким, нахмурившись.
– Должен, – отрезал Тамас. – Полагаю, твой отец не обучил тебя контролировать Калабхити. Пользоваться мечом, который может взять твой разум под полный контроль, опасно не только для тебя, но и для твоих сослуживцев. Ты подверг их опасности.
"Опасности", – Аким дёрнул головой в сторону. Как Тамас вообще мог это говорить? После всего, что тогда произошло? Его сердце неприятно сжалось.
– Сослуживцев, которых вы с капитаном без раздумий облили огнём? – с горечью спросил он. События той ночи не отпускали его, давили тяжелым грузом каждый день.
Тамас некоторое время молча смотрел на юношу, будто обдумывал его слова, а затем, сохраняя спокойствие, продолжил:
– Любой меч, управление которым не требует мастерства, опасен, – произнёс он ровным голосом. – Либо ты подчиняешь его, либо он подчиняет тебя.
Он сделал шаг вперёд, внимательно глядя на Акима:
– Чтобы твой дух стал сильнее, ты должен укрепить свою физическую подготовку. Я лично займусь твоей тренировкой. До тех пор, пока я не дам разрешения, ты не имеешь права использовать Калабхити в настоящих боях. Это приказ. И его же я передам Кирии.
