– Надеюсь, это была шутка. Встретиться с ним наедине? Нет, нет, и ещё раз нет.
Однако “да” случилось уже на следующий день.
Чтобы подготовиться к открытию лавки и не опоздать на выволочку к мэру, мне пришлось подняться с первыми лучами солнца. Ещё до того, как горизонт начал светлеть, где-то на задворках прохрипел старый соседский петух.
Который, к слову, быстро смолк после сонного хозяйского: “Заткнись, скотина, а не то отправишься прямиком в суп!”
Удивительное дело. Сие ругательство я слышала ежедневно, а животина всё исправно кряхтела, ведомая природным инстинктом.
Наспех умывшись в ванной комнатке под остывшей за ночь водой, я вернулась в спальню и распахнула дверцы шкафа.
Выбор пал на самое нарядное платье – красное в мелкий белый горошек с овальным вырезом и поясом-бантом, к нему я заплела длинную косу, и, подумав, капнула на ключицы лёгкими цветочными духами.
Оставалось самое сложное – объяснительная. Спустившись в торговый зал, я достала из верхнего ящика чистый лист бумаги, карандаш и высунув от усердия кончик языка, принялась выводить строчку за строчкой ровным округлым почерком.
Потом, чтобы скоротать время, сделала небольшую перестановку на полках и написала мелком на грифельной доске выгодное предложение дня. Когда до назначенного мистером Остином времени осталось полчаса, я заперла дверь на замок и поспешила в сторону мэрии.
К моему приходу Силь уже нетерпеливо мерила шагами обширное мраморное крыльцо. Лениво помахивая сложенным вдвое листом, она что-то бормотала, но при виде меня мигом оживилась:
– Ливи! Пришла? Дай списать?
– Что значит “списать”? – нахмурилась я, предусмотрительно убирая листок за спину от ловких пальчиков подруги.
– Муза отказалась помогать мне, – мрачно изрекла она, безжалостно комкая в пальцах свой листок. – Ей не по нраву пустые оправдания.
– Передай своей музе, что именно этого и ждёт от тебя господин мэр, – поморщилась я, пропуская мимо ушей нескончаемый поток возмущений.
Мистер Остин, спешивший на работу в новеньком костюме-тройке с кожаным портфелем наперевес, тут же изменился в лице, завидев нас с Сильвией. Несмотря на то что воздух был довольно прохладный, а каменная мостовая ещё не прогрелась, он сунул руку в карман, нащупал платок и тщательно промокнул им высокий лоб.
– С чем пожало… Ах да, – он окончательно скис, вспомнив, что вызвал нас сам. – Значит так, объяснительные есть?
– Да, господин мэр, – я опустила глаза вниз, старательно изображая смирение и покорность. Протянула ему листок, меньше всего ожидая услышать:
– Мистер Остин, это от нас обоих! – хлопая ресничками, Силь цапнула несчастную объяснительную за уголок. – Поверьте, я так раскаиваюсь! Больше никогда! Никогда и ни за что! Чтоб я? Да ни в жизнь! Клянусь!
– Ладно уж, свободны, – дал добро мэр, махнув рукой в сторону маленького кафе на городской площади. Краем глаза я заметила, как его ноздри хищно втянули восхитительный аромат свежеиспечённой сдобы и тихо сглотнула набежавшую слюну.
– Вовек не забудем, – расчувствовавшись, Силь отвесила ему низкий поклон, ненароком подметая длинными локонами крыльцо.
– Свободны, мисс Клауд.
– Вы исключительно добры, мистер Остин! – проигнорировала коверкание своей фамилии сирена-полукровка. – Счастливого дня, а мы пойдём!
– Вы – да, – осклабился мэр, – а вот вы, мисс Одли, задержитесь, у меня будет к вам важное поручение.
