Странный лекарь и успокаивал её, и волновал, заронив новые тревожные мысли. Последние дни она обходила стороной воспоминания об отце, опасаясь возненавидеть того, кто умер сразу после рождения дочери. Договор лорда со Скоггардом мог перечеркнуть добрую память. Ула не хотела, чтобы так произошло.
— Никто не знает.
Она попыталась понять, что он хочет сказать: «Никто не знает, кто убил» или «Убил не Бидгар, но об этом никто не знает». Несколько шагов по комнате помогли Уле собраться, чтобы задать главный вопрос.
— Зачем этот разговор?
— Меня волнует тема леса. — Кодвиг пожал плечами. — Мёртвая земля убивает живое. Лес умирает. Я родился там. — Заметив её изумлённый взгляд, он рассмеялся. — Нет, не прямо в лесу. В поселении рядом. И, наверное, я не очень хочу переходить к основному вопросу, ради которого пришёл, оттого хожу кругами и досаждаю вам.
— Переходите к делу. — Ула остановилась напротив и требовательно сложила руки на груди, вспоминая, как Карвелл вот так же стоял, наблюдая за тренировками деревенских парней, набранных в стражу.
Сердце кольнуло печалью, но следующие слова лекаря выбили из головы все мысли.
— Хм... — Он также поднялся. — Простите, я должен удостовериться, что вы нетронуты.
Кровь прилила к лицу, и Урсула вцепилась пальцами в собственные предплечья.
— Удостовериться в чём? — Она решила, что ослышалась.
— Лорд Скоггард желает знать, девственница ли вы. — Эилис выдохнул, как человек, преодолевший серьёзное препятствие, его угловатое лицо с острыми узкими скулами застыло бледной маской.
Урсула догадалась, что он сам испытывает неловкость из-за поручения хозяина, несмотря на лекарскую практику и привычку ко многому в этой жизни. Кажется, Кодвиг осознавал, как глубоко оскорбляет леди Бидгар. Она поняла, но гнев Улы это не остудило.
— Передайте лорду, что я никогда не позволяла и не позволю прикасаться к себе. — Лёд в её голосе сделал его резким и хриплым. — Никогда.
— Я передам. — Кодвиг склонил голову.
Ула чувствовала, как трясутся ноги, она с трудом стояла. Последняя вспышка ненависти к Дагдару Скоггарду совсем измотала её. У двери Эилис обернулся, и ей, так и застывшей посреди комнаты, показалось, что глаза лекаря прозрачней лунного света ночью. Ула моргнула, и видение рассеялось.
— Я передам, что он мог бы взять вас невинной, леди Урсула.
Дверь закрылась, а Ула осела на кровать. Мысли метались. Какие странные слова и необычный человек, и мерзкий, ненавистный Скоггард. Он не нашёл времени встретить невесту, но успел изгадить всё, что возможно.
Через несколько минут она расцепила сведённые судорогой руки. В саду заливисто гавкала собака. В который раз Урсула, позабыв о прочих событиях, ринулась к окну. Песочный крепкий пёс носился среди яблонь, бестолково голосил, изредка оглядываясь. Из комнаты Урсулы открывалась лишь часть сада. Прижавшись к стеклу, она изо всех сил пыталась рассмотреть недоступный кусочек пространства. Набегавшись, пёс присел. Двое стражников пересекли дорожку, ухватили собаку за ошейник и увели.
В замке протекала своя жизнь, непонятная и незнакомая Урсуле. И пока она не узнает каждую мелочь, будет растерянно смотреть со стороны, пугаясь того, что совсем не страшно, или доверяя тем, кому не стоит верить.
22. *21*
Улу оставили в покое до следующего дня. Утром завтрак принесли в комнату. Стены давили тоской и обречённостью. Поглядев в окно, Урсула решила выйти в сад. Советник Личвард просил не ходить по замку. Она и не станет этого делать. Вспоминая дорогу, Ула добралась до двери на улицу и с удовольствием вдохнула весенний воздух.
