Поморщившись, она отбросила мысль о цели нападения: не убить её хотели, а забрать подвеску. Чего уж проще? Быстрый удар кинжалом под рёбра, и никакой Карвелл не успеет помочь. Много занимаясь кинжальным боем, Ула понимала, насколько стремительно и бесшумно можно лишить жизни. А она осталась в живых. Неужели наставник прав, подозревая Скоггарда? Только почему цепочку не пытались забрать раньше? С маленькой девочки легко сорвать украшение. Ула не очень-то верила, что лорд соседних земель подсылает своих людей к Бидгар.
Постепенно усталость сморила Урсулу. Прекрасный сон окутал и подарил покой: Урсула видела зелень леса и солнечные лучи, проникающие сквозь кроны деревьев, точно в распахнутые окна. Нежное и радостное послевкусие утром позволило ей почти позабыть о пережитом ужасе.
— Как хорошо, госпожа Урсула, что вы снова улыбаетесь.
Помощница Дана готовила платье для леди Бидгар, успевая поговорить с хозяйкой. Обычно молчаливая и сдержанная, Дана оживилась, заметив хорошее настроение Улы, и сама отозвалась несмелой улыбкой. В замок она попала девочкой, когда для подрастающей Улы искали горничную. С тех пор они не расставались, но Дана продолжала смущаться.
— Сегодня будет прекрасный день, я чувствую. — Ула отбросила одеяло, выгнулась дикой кошкой, потягиваясь; прямо босиком, как была, пробежалась по комнате, ощущая приятный холодок в горячих ступнях, и взглянула в зеркало. — Так и знала! — В её голосе появилась досада.
— Ой, страх какой. — Горничная, округлив глаза, смотрела на тонкую багровую полосу на шее леди Бидгар. — Вы такая смелая. Я бы на месте умерла, если бы кто-то напал.
Ула покосилась на платье в руках Даны, принимая решение.
— Надену камзол с высоким воротом.
Дану не пришлось ни о чём просить. На кровати тут же появилась нужная одежда. В гардеробе Урсулы нетрудно было отыскать наряды, привычные скорее молодым мужчинам, а не юной леди, но за удобство и свободу в движениях она отдала бы многое.
К завтраку Ула спустилась с улыбкой. Спорхнула с последней ступеньки лестницы, лёгким шагом влетела в залу. Юная, свежая, точно весенняя поросль, пригретая тёплым солнцем. Сердце Улы переполнилось смутным, неотчётливым ощущением счастья.
Харви и Карвелл сидели за столом друг напротив друга. Она прервала их на полуслове, и оба повернулись в сторону леди Бидгар. Лицо советника не выражало ничего — Ула привыкла, что старик отменно владеет собой, — а в глазах Карвелла плескался гнев.
— Хорошего утра. — Она с достоинством чуть склонила голову, как предписывали правила, и села на своё обычное место во главе длинного стола.
— Надеюсь, — сквозь зубы процедил Карвелл; отчего-то он был бледен и зол.
— Доброе утро, девочка. — Советник, напротив, держался спокойно и приветливо.
— Извини, Карвелл. — Подумав, что провинилась перед начальником стражи, Ула поспешила сказать слова, которые должны были прозвучать ещё вчера: — Я не поблагодарила тебя за помощь.
— Надеюсь, в одиночестве гулять ты больше не пойдёшь. — Он оставался мрачным и смотрел с внезапным сочувствием, смешанным с яростью.
Ула не понимала, что происходит, и сердце сжалось от тревожного ожидания. Она ошиблась: новый день будет не так уж хорош. Радость от светлого сна улетучилась.
Несколько минут они молча завтракали. Ула уткнулась взглядом в столешницу. Обхватив кружку, грела дрожащие пальцы. О чём говорили советник и Карвелл перед её приходом? Никто из них не признается, если считает, что Урсуле Бидгар не стоит знать. Она так легкомысленно радостно вбежала в залу, что не разобрала последние слова Карвелла.
