– Ваше Величество, флоту не хватает денег. У нас почти нет кораблей, снаряжение обветшало, а в портах – запустение. У меня сжимается сердце, когда я вижу, что воздвигают театры и танцевальные залы, когда необходимо выделить средства для строительства новых кораблей в столь сложное и опасное время.
Этот намек на любимые развлечения мадам Помпадур несколько смутил короля, но он ничего не сказал в ответ. Ободренный молчанием Людовика XV, Морепас хотел было продолжать свой доклад, когда внезапно в кабинет ворвалась разгневанная маркиза, которая, как обычно, подслушивала за дверью.
– Господин Морепас, – сухо сказала мадам Помпадур, – вы докучаете королю пустой болтовней. Считайте аудиенцию законченной, прощайте! – и указала ему на дверь.
Униженный в присутствии короля, министр вышел, а Людовик XV даже не сделал попытки удержать его.
В очередной раз мадам Помпадур одержала победу над своими недоброжелателями, действуя напролом и без всяких ухищрений. Несколько дней спустя, когда министр вновь находился с докладом у короля, она повела себя с такой же бесцеремонностью и бестактностью, потребовав отмены королевского указа об аресте одного дворянина:
– Он из числа наших друзей. Я хочу, чтобы его освободили.
И, повернувшись к Морепасу, приказала ему немедленно освободить заключенного.
– Необходим указ Его Величества! – ответил министр и в замешательстве посмотрел на Людовика XV.
– Делайте, что хочет мадам! – ответил сухо монарх.
Удрученный тем, что эта женщина полностью подчинила короля своей воле, Морепас потерял всякую осторожность. На следующий день, садясь за обеденный стол, фаворитка обнаружила под салфеткой листок бумаги с четверостишием, на первый взгляд совсем безобидного содержания:
Полны вы грации и красоты,
Любое сердце ваши чары покорят.
Ирис, под ноги вам цветы летят.
Увы! Лишь только белые цветы…
Мадам Помпадур побледнела и чуть было не заплакала. Эпиграмма намекала на тщательно скрываемую болезнь фаворитки, поразившую ее, по словам Генриха Карре, «непосредственно в самый источник благополучия». Действительно, вот уже несколько месяцев, как она страдала грибковым заболеванием, причинявшим ей немало неудобств.
Догадываясь о том, что эпиграмма – дело рук Морепаса, она тут же направилась к королю и потребовала строго наказать министра. Морепас был давним другом короля. И естественно, король не горел желанием вмешиваться в это дело. Поэтому и неудивителен ответ Людовика XV, заявившего, что ему предоставлено недостаточно улик, доказывающих вину министра.
Мадам Помпадур, решив не сдаваться, прибегла к грубой лжи и заявила, что Морепас пытался ее отравить.
Это обвинение казалось таким нелепым, что Людовик XV наотрез отказался верить ему. Маркиза, однако, не успокоилась. Все последующие дни она демонстративно съедала блюдо только после того, как его отведывали другие приглашенные на обед. А в пятницу ее поведение вызвало недовольство даже самого короля. Не отличаясь чрезмерной набожностью, маркиза не соблюдала никаких постов. И когда ей принесли на обед специально приготовленное блюдо из жирного мяса, она воскликнула:
– Только не сегодня. Блюда, приготовленные специально для меня, обязательно отравлены.
И разрыдалась.
Заметно раздраженный этой глупой сценой, Людовик ушел к себе, лишь слегка кивнув маркизе на прощание.
Такая непредвиденная реакция короля смутила мадам Помпадур, и она решила изменить тактику и помириться с Морепасом. Однажды утром, войдя в кабинет министра в сопровождении своей приятельницы, она сразу же приступила к делу:
