Читать онлайн Денис Лукьянов - Век серебра и стали
© Лукьянов Д. В., текст, 2024
© ООО «Издательский дом «КомпасГид», 2024
Я Атум в своих восходах, я – Единственный. Я воссуществовал в Нуне. Я – Ра, что поднимается в самом начале, правитель всего сотворенного им.
Я великий бог, породивший самого себя, Нун, что сотворил его имя Паут Нечеру в виде бога.
Я – тот, кто непобедим среди богов.
Я – это Вчера, и мне известно Завтра.
Из египетской «Книги Мертвых»
Человеческий род от природы демократичен и склонен к политеизму, за исключением той эволюционной элиты, которая окончательно избавилась от потребности в божественном. Человеку инстинктивно хочется, чтобы богов было много, потому что он – Один.
Салман Рушди
Пролог
Закат созидающего Атума
О друзья мои, ах, враги мои: как красиво они горят!
Горело правда красиво – звучными вспышками. Но перед тем как рассмеялось немым голосом пламя, была первая искра – а до этого…
Дым дурманил голову и щекотал ноздри даже на улице, в жидком петербургском вечере, разбавляемом газовыми фонарями. Он тонкими струйками, будто нитями паутины, тянулся из щелей и окон, пытаясь добраться до пухлой полупрозрачной луны, но таял призраком, давно забывшим, почему скитается по бренной земле. Дым манил и тянул, соблазнял немногочисленных прохожих свернуть с пути…
Дым без огня.
Дым опиума.
Курительный салон «Нефертити» с золотой лепниной явно не стеснялся своего гордого названия, хоть и расположился в одном из самых бедных районов, рядом с обшарпанными домами без серебряных шпилей и трущобами – хлипкими, будто чахоточными, готовыми в любую минуту развалиться с мерзким треском. Хозяева заведения были людьми смышлеными – знали, что опиум дорожает и отходит на второй план, становясь наркотиком элитным, как никогда прежде. Отсюда и «Нефертити»: всё же досуг для особ царских, не столько по статусу, сколько в душе, – таких всегда больше. Корона не отягощает их головы заботами, но дает необходимый масляный лоск. К тому же чем глубже спрячешь курильню в лабиринтах города, тем проще вести бизнес. Знают лишь те, кому нужно.
Проще. Но только не этим проклятым продавцам модного наркотика – песка Сета.
Если из «Нефертити» дым выползал тонкими струйками, то внутри, в духоте, он застилал зрение зыбкой яичной пленкой. Она притупляла сначала взор, потом сознание. Аромат персикового дерева – а чего еще здесь ждать? – смешивался с неуловимо наркотическим, аморфным, словно подстраивающимся под каждого клиента. Каким захочешь, таким запахом он и будет. Людям, лежавшим на кушетках в окружении мягких бархатных подушек, это явно нравилось.
– Бо-оги, – протянула дама в платье с чрезвычайно глубоким декольте. – Не думала, что мы будем курить эту дрянь после явления богов Старого Египта. А мы…
Мужчина в расстегнутой рубашке, раскрасневшийся, с блестящей от пота грудью, затянулся из длинной толстой трубки в виде грифона и закатил глаза, вдыхая дым. С минуту помолчал, а затем откинулся на подушки и продолжил праздный разговор:
– Дорогая, Китай – дело тонкое! Они не прекратят баловать нас этой своей забавой до конца дней. И никакой песок Сета им не помеха.
– Да-а-а… – И дама затянулась из трубки. После долгой паузы добавила: – Хорошо их, однако, бритты нафаршировали… [1] ух, ух как… ой как хорошо…
– Лучше бы бритты нафаршировали меня одного, обошлись бы без войн. В меня вместился бы весь их опиум, – хохотнул мужчина.
К ним подошел китаец в традиционном костюме и принес два бокала пузырящегося шампанского. Заодно положил рядом газету – свежий выпуск «Северной пчелы» от 15 апреля 1842 года. Откланялся и удалился, оставив гостей наедине.
– Новости. – Мужчина потянулся за газетой, но только с четвертого раза подхватил ее. – Новости – это всегда хорошо. Ну или… э-э… ух… как минимум интересно.
Мужчина пробежал взглядом по страницам, пытаясь уловить смысл слов, скользящих по краю задурманенного сознания.
– О-о! Уже знаешь новость, дорогая?!
– Как я могла бы узнать, если ты забрал обе газеты?
– Разве?
Мужчина разомкнул пальцы. На подушки свалилась вторая «Северная пчела», слипшаяся с первой. Мысли зацепились, спутались в клубок. Вытерев платком пот со лба, мужчина перескочил к другой теме:
– Ты посмотри! Они везут к нам сердце Анубиса! Прямо из Парижа!
– Анубис и Осирис… – пробубнила дама, сверля глазами бокал шампанского, словно гипнотизируя его. Ей хотелось, чтобы блаженные пузырьки поскорее ударили в голову. – И сдалось нам здесь сердце бога? Своего хватает…
– Ну-ну-ну, – поцокал заплетающимся языком мужчина. – Дорогая, не заставляй меня краснеть! Даже нищие знают, что нашли сердце всего одного бога, и его – его! – на неделю привозят к нам. Тут вроде написано, что в Пасху его будут выставлять для паломничества и научного ин-те-ре-са…
– Вроде! – усмехнулась дама, но дальше ее голос ослаб. – Мой муж не может прочитать газету, которую держит у самого носа!
– Моя жена не знает простых истин!
Они ухмыльнулись и рассмеялись. Смех звучал неестественно, будто тоже опьянел от дыма – сладкого, дурманящего, вездесущего, стирающего грани реальности. Мужчина вновь промокнул лоб, потянулся за бокалами. Чуть не разлив один, всё же подал напиток жене.
– За это и люблю тебя, дорогая. За нас!
– За это и люблю тебя, дорогой! За нас! И… – она задумалась. – За старый мир, который был куда проще.
– За старый мир…
Мужчина залпом выпил бокал. Дама только-только поднесла свой к пухлым губам, как вдруг остановилась – принюхалась, нахмурилась. Подошедший китаец забрал газеты и серебряный поднос. Мужчина махнул рукой, и слуга заодно прихватил пустой бокал.
– Дорогой? – Дама все принюхивалась, провожая мужчину настороженным взглядом.
– А?
– Ты ничего не чувствуешь?
– Конечно нет, я обкурился вместе с тобой…
– Нет, я имею в виду… чего-то странного… ай, ладно, забудь, мысли – кони привередливые. И тот мужчина… тебе не показалось, что это был не китаец?
– Китаец, не китаец, какая разница. Азиаты, ха! Главное, что он тут всё делает, пока мы отдыхаем. Заслужили! Верные слуги Его Императорского Вели-чия, да будет он жив, здоров и могуч! Я, между прочим, давно говорил, что эта их китайская традиционная театральность – пережиток прошлого…
Прежде чем «Нефертити» взорвалась и стремительно вспыхнула, чета услышала звон бьющегося хрусталя – резкий, будто начерченный ровной геометричной линией.
Люди в соседних домах просыпались, выбегали на улицы. Смотрели, пытались помочь – суетились во внезапном хаосе, сменившем воздушную тайну наступающей ночи и загадку грядущего дня. В суматохе никто не заметил, как за мгновение до взрыва, принесшего голодное пламя, из «Нефертити» вынырнул человек. Он скинул с себя китайский наряд, потер тонкие руки с набухшими фиолетовыми венами…
…и как же красиво они горят, – подумал незнакомец, наблюдавший за пожаром из тени трущоб; незнакомец в мешковатом балахоне, из-под капюшона которого торчала густая борода – странная, словно уложенная зигзагами и змеиным языком двоящаяся книзу. Незнакомец видел вынырнувшего за мгновение до взрыва человека. И наконец, будто общаясь с мраком на его шепчуще-приглушенном языке, не словами, а оттенками света и тени, проговорил:
– Занятно… Надо рассказать гранд-губернатору, это будет очень полезно… Занятно, весьма занятно.
Книга первая.
Стопами солнца
– Раб, соглашайся со мной!
– Да, господин мой, да!
– Что же тогда благо?
– Шею мою́, шею твою сломать бы,
тела в реку выбросить – вот что благо!
Кто столь высок, чтоб достать до неба?
Кто столь широк, чтоб заполнить всю землю?
– Хорошо же, раб, я тебя убью, отправлю первым!
– А ты, господин, надолго ли меня пережить собрался?
Фрагмент вавилонского «Диалога о благе»
…Смерть в этом свете видится хитросплетенной выдумкой, уловкой коммерсантов-философов.
Рома Декабрев
1
Петербургский цирюльник
Восход юного Хепри
Искры очерчивали темноту крыльями феникса: отрывались от затухающего пламени, гипнотизировали, туманили взгляд, словно пытаясь спрятать обугленные остатки сгоревшего здания.
Вахмистр Виктор Говорухин – ему вечно говорили, что морщинистое лицо его, в особенности профиль, напоминает самого Рамзеса II, – наклонился, поднял обугленную ножку некогда изящного стула и прикурил от нее. Чуть не подпалил длинные усы.
Бессвязно выругавшись, Виктор пустил струю сизого дыма – сам закашлялся от крепости папиросы, курил редко, но со вкусом, в кресле, не привык на ходу по ночам. А тут, на́ тебе, вызвали – и ладно случилась бы какая ерунда, но вот оно что… Виктор пытался сосредоточиться, укутаться в мысли, как в шелковый плед – часто видел такие в витринах, особенно в последнее время, – но какой-то неразборчивый, назойливый фоновый шум не давал этого сделать. И откуда он только брался…
– Ваше благородие, – наконец расслышал Виктор. – Господин вахмистр!
Виктор дернул головой, как плохо пошитая кукла, – резко и неуклюже. Рядом, теребя в руках исписанные листы, нервно покачивался молодой полицейский.
Или теперь правильно говорить «жандарм»?
Виктор все никак не мог разобраться.
– Боги, я же сто раз просил, не называйте меня по званию. Раздражает, как плохая скрипка в руках неумелого музыканта…
Увидев, что жандарм занервничал еще сильней, Виктор смягчился.
Сет побери, или не жандарм?! Всё же полицейский?!
– Ладно, что там у тебя? Тела удалось опознать?
– В таком состоянии… с трудом, с трудом. – Молодой человек снова скомкал бумаги. – Но местные рассказали о посетителях. Говорят, видели их не в первый раз – и те всегда бронировали опиумную, гм, целиком…
Виктор, зажав папиросу в зубах, взял бумаги.
– Граф и графиня Богомазовы, – произнес молодой жандарм-полицейский, пока Виктор изучал страницу, исписанную темно-синими, как беззвездная июльская ночь, чернилами.
– Да, с такой-то фамилией. Ну и шуточки, Сет побери.
Виктор так увлекся материалами, что поднял глаза, только когда молодой человек кашлянул – он так и стоял на месте. Удивленно уставившись на жандарма-полицейского и наконец затушив папиросу, Виктор поинтересовался:
– И что ты стоишь, дорогой? Всё, свободен. Что ж вас никак нормально не научат… боги, раньше было куда проще!
Молодой человек, получив разрешение, тут же убежал в сторону разрушенной «Нефертити». Виктор вздохнул, поправил форму: темно-синюю твидовую куртку и такого же цвета фуражку с золотистым крестом-анкхом. Присел на холодную землю – в его возрасте, всегда считал Виктор, беспокоиться о здоровье уже поздно.
Да, раньше действительно было проще. Хотя бы год назад. Тогда Виктор точно знал, что он – полицейский. Точка. Никаких дополнительных приставок, званий, титулов и прочих глупых придумок. Но потом Его Императорскому Величеству – да будет он жив, здоров и могуч! – вздумалось начать реформы. Казалось бы, не столь значимые на фоне изменившегося мира, но головной боли чиновникам и служащим всех мастей они прибавили немало.
Третьего отделения тайной канцелярии вдруг не стало. Никто не догадывался, что Александр II, взойдя на престол, распустит ее, освободит просторные дворцовые залы. Виктор, впервые прочитав новость в газетах, был только рад и решение поддерживал – просиживавшие кресла Третьего отделения солидные господа давно перестали быть дерзкими хищными птицами, готовыми к малейшей опасности. Они постарели, ссутулились, привыкли к вкусной еде, мягким подушкам, комфортной одежде, сладкой и беззаботной семейной жизни. Их когти притупились. А ведь каких-то двадцать лет назад именно они подталкивали к действиям императора Николая – может, без их ласковых подсказок он бы и не решился на столь жесткие, радикальные меры…
Похожие книги
