Век серебряный, век золотой - страница 2

– Кто об этом знает? У меня есть сведения, что они арестовывают мирных жителей, бандиты остаются на свободе. И я знаю о вашем брате, Дэвиде. – Вакх сделал многозначительную паузу. – Неужели вы поверите, что он погиб там, пытаясь кого-то убить? Или сам стал убийцей?

– Нет, не стал бы, вы правы. – Донахью поставил пустой стакан на столик, случайно стукнув дном его слишком громко.

– Как же вы собираетесь бороться против негодяев, если не освободились от предрассудков? – вздохнул Вакх.

– Возможно, я чего-то не знаю, а вы знаете жизнь больше. Я хорошо знаю историю человечества и при этом совсем недолго работаю в информационном отделе. Я… постараюсь сделать все от меня зависящее. – Донахью откинулся на спинку кресла, вытер ладонями лицо и оглянулся на почти пустой зал.

Вакх наконец тихо сказал:

– Донахью, я приглашаю тебя к нам. К семи часам земного времени. Будут Ирма и еще один человек, с которым я хочу тебя познакомить. На «ты»?

– На «ты». Хорошо. – Донахью пожал руку Вакху и смущенно улыбнулся. Про себя он подумал: «Неужели я проиграю этому страстному человеку и следующий спор?»

Они попрощались, а когда Донахью ушел, Ирма спросила Вакха:

– Как тебе Донахью?

– Он наш, – уверенно прозвучал ответ.

Строгий голос из канала новостей неожиданно проник к ним из общего зала и сообщил об обстановке на окраинах Консолидации – запросил о помощи аварийный торговый корабль, местонахождение которого пока неизвестно.

Кара стояла на мосту у лондонского Тауэра с мужчиной лет пятидесяти, хорошо одетым и привлекательным. Лицо чувственное, полное, глаза – маленькие и пронзительные, на ногах приспособления для быстрой ходьбы. Это был Редклиф Уотсон, старинный знакомый ее матери и секретарь профессора Дома философии.

– Мистер Уотсон, я клянусь вам, что никому не расскажу, о чем вы мне намекали за завтраком. И я никому не скажу, кого вы имели в виду. Лидеров партии у нас много, я мучаюсь и пытаюсь угадать.

– Милая девочка, я знаю лично каждого из них, я не могу доверить такую тайну тебе.

– Я не раскрою тайну ни-ко-му!

– Но ты злоупотребляешь моим доверием. – Уотсон приблизился к Каре. – Твой брат узнал все о нашем прошлом разговоре?

– Давайте вспомним о том, что мой брат – надежный агент Лиги…

– Думаешь, меня посещает старческая забывчивость? Нельзя быть такой наивной, шутница Кара! Я не могу разглашать политическую тайну, будем серьезными.

– Я сама обо всем разузнаю.

– Удачи. – Уотсон неопределенно пожал плечами. – А ты подумала о заключении контракта?

– Не могу быстро решиться на важное дело. К тому же вы мне совсем не доверяете. – Кара попыталась вспомнить курс актерского мастерства, глаза чуть-чуть наполнились слезами.

– Не сердись, Кара, доверяю. Брачный контракт можно подписать на твое совершеннолетие. Я… занимаю довольно высокое положение. Да что это я все про себя, как это эгоистично! Вы подумаете, mademuasel?

– Я подумаю, – серьезно ответила Кара, но, отвернувшись, не удержалась от пренебрежительной улыбки. «Научитесь лучше скрывать свои чувства, моя маленькая», – подумал Уотсон, приподнимая шляпу для прощания.

– Мне пора, до свидания!

– До свидания.

«Почему бы ему не заключить контракт с чертовой бабушкой? Это ему по возрасту», – разозлилась Кара, понимая, что хитрость не удалась.

Вернувшись домой на личном аэромобиле, Кара проверила автоответчик на видеофоне. Она раскрыла мягкий экран – экран затвердел, пискнул и заработал: после сообщения матери, Анны Кристиан, о том, что она ушла на вечеринку к Уотсонам, Кара увидела на экране молодого приятного человека, синие глаза его контрастировали с загорелой кожей лица и черными волосами, зачесанными на прямой пробор. Она его не знала.