Товарищ Москвин вновь еле сдержал улыбку. Вот на что намекал начальник!
«Bent apple» – «гнутое яблоко» сам скользнул в руку. Леонид аккуратно пристроил трубку рядом со всеми прочими. В тот же миг на зеленое сукно легла еще одна – Особая Примета тоже сообразил, что к чему.
Все? Нет, не все. Каменев блеснул стеклами очков, оглянулся удивленно.
– Товарищ Лунин?
Заместитель председатели ЦКК-РКИ поморщился, словно лимон сжевал, но спорить не стал – порылся в кармане, повертел трубку в пальцах, к столу шагнул. Трубка показалась Леониду знакомой. Именно такую – «Prince», поименованную честь Эдуарда, Принца Уэльского – он видел у товарища Куйбышева.
«Масоны какие-то», – рассудил бывший старший оперуполномоченный, но совсем не расстроился. Почему бы и нет? Масоны – ребята серьезные, под каждой кроватью, говорят, стрелковую ячейку отрыли.
– Вас пригласили, товарищи, для того, чтобы разъяснить один вопрос…
Товарищ Каменев договаривать не стал, в сторону покосился – прямиком на Лунина-младшего. Тот, дернув плечом, поглядел на гостей без всякой симпатии.
– Разъяснять вопрос следует не здесь, а как минимум на пленуме Центрального Комитета, гласно. Но я подчиняюсь партийной дисциплине…
Товарищ Москвин успел заметить легкую усмешку, тенью промелькнувшую по лицу бывшего Генсека.
– …Итак, товарищи… Вам обоим приходилось иметь дело с… с личностью, именующей себя Агасфером.
Леонид не удержался – дрогнул, вновь почувствовав за спиной холод расстрельной стенки. «Моя партийная кличка – Агасфер, но сейчас меня чаще называют Ива́новым. Ударение на первом слоге, по-офицерски.»
Черная Тень…
– В свое время вам были даны разъяснения, но они не были исчерпывающими.
– Конспираторы хреновы, – буркнул в густые усы товарищ Сталин. – Не обижайтесь, товарищи, это не про вас, а про всех, здесь присутствующих. Заигрались в неаполитанскую каморру, панымаишь!..
Бывший старший уполномоченный невольно поглядел на того, кто стоял рядом. Значит, и к Особой Примете приходила Тень? Интересно, чего хотели от парня?
Глаза-гвоздики тускло блеснули:
– Лично мне было разъяснено, что Агасфер – коллективный псевдоним некоторых членов Политбюро. Его использовали из соображений секретности. Мне такая практика представляется странной и опасной. Об этом я уже писал в докладной в Центральный Комитет.
Голос у бритого оказался под стать облику – тусклым и невыразительным. Товарищ Москвин прикинул, что такого он группу брать бы не стал – поостерегся. Ишь, докладные про Агасфера пишет, не боится! То ли очень смелый, то ли очень глупый…
– История, собственно, очень простая, – Ким Петрович шагнул вперед, пригладил шкиперскую бородку, – Агасфер – прозвище. Не партийный псевдоним, а именно прозвище, дружеская кличка. Так мы называли товарища Троцкого. Лев Давыдович не обижался, ему даже нравилось.[2]
Леонид вспомнил строчки некролога во вчерашней «Правде». Покойный Председатель Реввоенсовета и вправду чуть ли не весь мир успел объездить. Если и быть кому Вечным Жидом, так именно ему, Льву Троцкому.
– А потом, когда Лев Давыдович стал наркомом, это прозвище очень пригодилось…
Товарищ Ким на миг замялся, подыскивая нужные слова.
– Троцкий был странным человеком, – подхватил Сталин. – И сильным, и слабым. Его силу видели враги, а слабость мы, его товарищи. Троцкий был очень обидчив, не выносил, когда кто-то вмешивался в военные вопросы. Развел в Политбюро настоящее местничество. Прямо-таки вотчинный боярин при царе Иване…
