Менялась сама жизнь вокруг них: Королевство Дроу на востоке вышло из летаргического сна, вспомнив старые обиды; вездесущая магия повсеместно проникала в быт, привнося такие комфортные мелочи, как холодильные камеры или безопасные конфорки для приготовления пищи; устройство Белой империи усложнялось, вступая в пору перемен и острых дискуссий…
На этом месте Аурелий прервал философские размышления Кэрела.
– Друзья, я должен сообщить вам две новости. Одна касается лично меня, другая – преступления. С какой начать?
Спокойствие, с которым он упомянул о трагедии, глубоко всех поразило. Что-то точно произошло с их другом во время путешествия. Раньше они делились почти всем – как стайка выброшенных из гнезда птенцов, которые сбились в кучку, чтобы было проще летать. Аурелий изменился: стал более отстранённым, независимым. Выдерживает срок, прежде чем сообщить им нечто важное.
– Давай про личное, – выбрал Пьерше.
– Хорошо. – Аурелий смущённо усмехнулся. – Я влюбился.
– Да ладно? – Несмотря на изумлённый тон, было видно, что Сепиру испытала явное облегчение от этой новости.
– Да. Вы случайно ещё не начинали искать мне невесту?
– Давайте, давим Аурелию на чувство вины! – Пьерше тут же развеселился. – Разумеется, мы уже начали поиски! Я каждую невесту посещал лично… – Он сокрушённо откинулся на спинку стула, закрывая ладонями лицо. – Как ты мог! Только не говори мне, что теперь все мои усилия пропадут даром!..
– Страшно представить, на предмет чего ты их оценивал, – фыркнула Сепиру. – И по сколько недель.
– Мой совет тебе, детка, – граф расплылся в снисходительной улыбке, – завидуй молча, раз сама не можешь похвастаться таким же успехом у противоположного пола.
– О, неужели? Да что ты знаешь о моей личной жизни? Может, я тоже клею юношей каждый вечер, как объявления на фонарные столбы.
– О, неужели? – тут же спародировал Пьерше. – Давай тогда померяемся.
– Чем же это, не пойму? – нахмурилась баронесса. – Размером груди, что ли? В таком случае я определённо выиграла. Даже ростом ты на сантиметр ниже меня.
Граф расхохотался.
– Когда ты успела стать такой вульгарной? Что бы сказала твоя матушка…
– Матушка моя далеко и ничего не узнает, если только ты ей не наябедничаешь.
– Так кто она? – Кэрел с любопытством обратился к Аурелию, возвращая ему внимание.
Тот не спеша, завершая трапезу, отпил из бокала крови – императорскому двору поставляли настоящую, а не искусственный суррогат на основе плазмы животных, – прежде чем что-либо ответить.
– Как бы сказать… а вы угадайте, – прервав себя на полуслове, он хитро улыбнулся.
– Так, предчувствую, что следует приготовиться к чему-то экстремальному, – философски заметил Пьерше. – Ладно, допустим худшее: она из старой аристократии.
– Нет.
– Из коммерсантов? – приподнял бровь Кэрел.
– Нет.
– Разведённая вдова? – Это предположение принадлежало Сепиру.
– Нет.
– Артистка, безродная сирота, служанка?
– Три подряд нельзя загадывать, Пьерше.
– Но ты не улыбнулся, значит, нет. Я тебя насквозь вижу. – Граф Круазе погрозил пальцем. – Кто же, человек, что ли?
– И снова нет.
– Да что ж такое! Ну хоть опиши её.
– Она необыкновенная, – рассмеялся Аурелий. – Я знаю, ты мне не поверишь.
Пьерше всплеснул руками.
– Вот это мастер! Непревзойдённый литературный маэстро.
– Островная эльфийка? – вдруг предположил Кэрел, и император кивнул.
– Так-так-так, всё ясно, – прищурился граф Круазе. – Ты же ей не раскрылся?
