Великая гора Улуу Тоо - страница 13

Мы называли Ташмата сарыджазским Дерсу Узала. Он был проводником геологов в дебрях Кумара и скалах Капчигая. Ему были известны все потайные тропы в лабиринтах сарыджазских каньонов. Ташмат мог на руках подковать лошадь, надежно увязать вьюк, приготовить нехитрый ужин, из ничего сварить сытный монгольский чай. Когда на иссыккульских полях выращивали мак, Ташмат занимался контрабандой. О себе того времени рассказывал в третьем лице: «У кого был лучший дом в Караколе? У Ташмата! У кого была первая „Победа“ в городе? У Ташмата! Кого больше всех уважал обком, райком? Ташмата!» Но все-таки его посадили. Отбыв срок Ташмат шоферил и вот теперь работал у нас. Мне нравилась его толерантность. Он был с кыргызами – кыргызом, с русскими – русским, с китайцами – китайцем, с татарами – татарином. Когда осложнилась ситуация на границе Ташмата как неблагонадежного выдворили за пределы погранзоны.

Охрану группы Погребецкого обеспечивали пограничники заставы Нарынкол во главе с заместителем погранпоста Иваном Головиным и охотниками – отцом и сыном Набоковыми. Николай Васильевич Набоков в свое время был проводником в экспедиции немецкого географа и путешественника Мерцбахера.

Недалеко от Нарынкола с озера Барагобасу к юго-востоку открылся вид на снеголедяные хребты. В середине цепи которых возвышалась белая остроконечная пирамида с обрывистыми краями. «Вот он, Хан-Тенгри – Властелин неба!» – воскликнул Погребецкий. Но его проводники-джигиты хором называли вершину «Кан-тоо – Кровавая гора!»

Позже Погребецкий говорил, что «ниоткуда Хан-Тенгри не выглядит таким величественным, грозным и недоступным, как именно с озера Барагобасу».

Дальнейший путь лежал через перевалы Кокпак, Кашкатор и Тюз к Иныльчеку.

В долине Иныльчека группа Погребецкого встретилась с московскими туристами Иваном Мысовским, Валентином Гусевым и Николаем Михайловым, которые безуспешно пытались проникнуть в долину ледника Северный Иныльчек берегом ледникового озера. Им путь преградили обледенелые скалы.

Также неудачей закончилась попытка Погребецкого пройти к Хан-Тенгри с севера. Да и с юга им хватило времени только издалека увидеть недоступный пик. Они не сделали большего, чем Мерцбахер. Только добавили на его карту названия пиков Нансена и Петровского, ледника Комсомольский.

В следующем году М. Т. Погребецкий снова исследует окрестности ледника Южный Иныльчек и возможные пути восхождения на Хан-Тенгри с этой стороны. Группа Погребецкого прошла по леднику к востоку намного дальше предыдущих исследователей и было установлено, что с юго-запада самый безопасный путь на вершину.

В 1930 году группа Ивана Мысовского пополняется еще одним человеком – Зинаидой Косенко и на этот раз они пытаются пройти в долину ледника Северного Иныльчека, перевалив через Сарыджазский хребет. Через несколько дней подъема по леднику Мушкетова альпинистам удалось найти и 14 августа преодолеть перевал, названный ими перевалом «Пролетарской печати» (4750м). Перед ними открылась земля Terra incognita, на которую не ступала еще нога человека. Группа попала в непогоду и с большими трудностями тем же маршрутом вернулась обратно. Тогда же московскому альпинисту Георгию Суходольскому удалось с юга по скалам обойти озеро и пройти 15 километров по Северному Иныльчеку.

Наступил 1931 год. В составе украинской экспедиции тридцать четыре человека. Кроме альпинистов – Погребецкого, Зауберера, Шиманского, Тюрина, Головко, Кюна, Баркова, Тарасенко в экспедицию входили геоморфолог Демченко, геолог Коновалов, геодезист Гаевский, врач Качуровский, киногруппа из Ташкента (Когтев, Коротков), двадцать караванщиков и носильщиков. Украинцы должны были подняться на Хан-Тенгри с юга. В Караколе к ним присоединилась московская группа альпинистов (Суходольский, Гусев, Рыжов, Федосеев, Шокланов, Сорокин). Они были готовы покорить Хана с севера.