– «С цыцками»? – невесело усмехнулся Перепелка. – Это скульптура Медеи, дочери царя древних колхов! Из легенды про Язона и аргонавтов.
– Да хоть про Шниперсона и алконавтов, – отмахнулся бородач. – Бабай, ты со своими по Проспекту пойдешь, как я понимаю?
– Правильно понимаешь, – усмехнулся я. – Мы составим из себя подразделение солдат-амбразурщиков имени вымени. Они будут к нам приходить, а мы будем их убивать. А вы уж с флангов нажмете. Если там и вправду шесть десятков – то мы их сделаем!
– Сделаем, – кивнул Евгеньич. – Нам нужен знак, по которому можно будет отличить своих от чужих. Темно на улице, как бы не перестрелять друг друга!
– А чего выдумывать? – подал голос Хуеморген, который всё это время молчаливо пыхтел в бороду. – Во!
И ляпнул перемазанной в муке рукой прямо по бронежилету охотнику на чудовищ. Похоже, почтенный кхазад месил тесто для лавашей пару минут назад. А теперь белая гномская пятерня была хорошо видна на темно-серой экипировке сталкера.
– Нормально! – кивнул Перепелка. – Я буду в участке. Как только врубится оборудование – подскочу, и горе им, горе! Отключение не может быть надолго, час-два максимум… Иначе – аварийная ситуация считается, опричного уровня!
– Достаточно, – мрачно ухмыльнулся я. – Двух часов нам хватит.
* * *
Так уж вышло, что следом за моим небольшим ордынским отрядом пристроилась целая толпа – примерно три десятка снага, которые впечатлились речами и демонстрацией возросших возможностей перешедших в Орду соплеменников, десятка полтора завсегдатаев-людей и дюжина Хуеморгеновых дружков-кхазадов, ремесленников и торговцев, и еще какие-то совсем уж асоциальные элементы, которые явно ни к мародерам-сталкерам, ни к снагам Щербатого отношения не имели.
Вооруженные чем попало, от штурмовых винтовок и двустволок до кувалд и бейсбольных бит, они гомонили, плевали на асфальт, матерились и ржали, как будто им предстояла легкая прогулка, а не побоище с целой кучей агрессивных обладателей магических способностей. Витенька, не скрывая щупальцев, тыкал во все стороны целой кучей пистолетов, Шерочка с Машерочкой пока что повесили щиты за спину и откровенно обсуждали достоинства и недостатки окружающих мужчин, Хуеморген что-то выпытывал у синего и смущенного таким вниманием Хурджина, опасно сунув обрез за ремень штанов. Мои шесть снага, вооруженные всё теми же красными пожарными топорами и наряженные в синие рваные джинсы и черные майки, вышагивали гоголями – они-то чувствовали себя настоящими ордынцами, не то что какие-то дикие орки из трущоб!
– Надо бы нам как-то заявить о себе, что ли? – задумчиво проговорил Хуеморген. – А то темные там, небось, резвятся вовсю, чмырят мирных хтонических обывателей… Мы же должны их выманить на себя, да? Бабай! А что за хрень у тебя нынче на спине написана?
– Я крокодил… – прочитал Витенька.
– …Крокожу… – подхватила Шерочка.
– …И буду крокодить! – выпалила Машерочка и захлопала в ладоши. – А давайте-ка теперь все вместе, а?
– Нет, ять, нет, только не это! – взмолился я. – Давайте лучше…
Но кто меня слушал? И пятнадцати секунд не прошло, как сначала мои соратники, потом – снага, а спустя время – и вся толпа, находившаяся в изрядном подпитии и заряженная на хорошую драку, продвигалась вперед по Проспекту, орала и завывала на все лады, приплясывая и потрясая оружием:
– Я КРОКОДИЛ, КРОКОЖУ И-И-И-И-И БУДУ КРОКОДИТЬ!!! – Эти гады еще и такт отбивали кто во что горазд.
