Здесь вероятно сказалась первая неудачная попытка армянских купцов вывезти шелк в Европу. Во время этой поездки в Архангельск у персов был груз в 400 тюков шелка. Они зафрахтовали голландские корабли для доставки шелка в Амстердам, но не учли, что в это время шла война между Францией и Голландией (1672 – 1678). Голландцы держали при архангельском флоте несколько конвойных судов, но они не смогли отбиться, и французы, захватив бедных персов, объявили шелк своей добычей, ибо он находился на судах их врагов. Обратим внимание вот на что: разовая партия в 400 тюков шелка это 2400 пудов, т.е. в восемь раз больше, чем в среднем по Архангельску за год и вся партия идет в Европу. По условиям договора, армяне могли продать шелк в Москве по 30 рублей за пуд или в Архангельске по 45 рублей за пуд, но не стали этого делать. Они предпочли заплатить пошлину, зафрахтовать суда и отправиться с товаром в Европу. Рассчитывали на очень солидный куш, но в итоге лишились всего. Это лишний раз подчеркивает всю сложность и опасность морской международной торговли. Нужно сказать, что изначально этот договор каждая из сторон хотела использовать в своих целях: Москва рассчитывала, что армяне будут возить шелк им, а они будут снимать сливки, а те сами хотели торговать в Европе. Вернемся к Фабрициусу, которому удалось убедить шаха и купцов о безопасности вывозе шелка через шведские владения и в частности через Нарву. С чувством выполненного долга Людвиг Фабрициус вернулся в Стокгольм. Однако персы так и не появились, чему виной стали закулисные игры Москвы, которая опять направила армян в Архангельск. Во вторую поездку (1683 – 1686) ему, наконец, удалось привезти персидский караван в Стокгольм и окончательно согласовать условия торговли. Третья поездка Фабрициуса (1697 – 1700) была скорее дипломатической миссией, правда в Москве ему пришлось потрудиться и на благо шведско-персидской торговли. Известный авантюрист граф Саниц пытался направить персидскую торговлю через Польшу, минуя Швецию. Фабрициусу удалось разрушить эти планы, однако все его усилия пошли прахом, поскольку началась Северная война.
Вот так Россия упустила в XVII веке реальную возможность, используя свое выгодное географическое положение, организовать реэкспортную торговлю между Востоком и Западом, обеспечить приток денег в казну и на этой материальной базе провести так необходимые стране экономические и социальные реформы, создать современную промышленность и армию. Другого пути в XVII веке у России просто не было. Создать в короткие сроки национальную промышленность в стране, где господствует натуральное хозяйство, еще никому не удавалось. Нет спроса – нет предложения! Например, попытки организации суконных мануфактур в XVII веке, делавшиеся Ильей Торнтоном в 1683 году и Иоганном Ван-Сведеном в 1661 году в Москве и в 1668 году в Кашире потерпели неудачу. Были приглашены иностранные специалисты, закуплено оборудование, вложены большие материальные средства, но дело не пошло. Причина неудачи лежала в неразвитости рынка. Внутренний спрос: на сермяжное сукно удовлетворялся крестьянскими простыми сукнами. Мелкопоместное дворянство и население посадов довольствовались сермяжными кафтанами. Крестьяне, даже два столетия спустя носившие домотканые зипуны, не только в XVII, но и в XVIII веке не были потребителями продукции суконной мануфактуры. Точно такая же ситуация и в других областях промышленности. Единственное, что еще кое-как работало, это металлургические заводы, поскольку потребителем их продукции была казна, а излишки можно было отправлять на экспорт и хоть как-то сводить концы с концами.
