Сознание вернулось к Душегубову, и он хотел было уже вскочить со своего странного ложа и разобраться, в чём, собственно, дело, но какая-то невидимая сила словно магнитом пригвоздила его к столу. Он не мог пошевелить даже пальцем, хотя ничем не был привязан.
Через некоторое время перед ним непонятно откуда возникло несколько человечков. Это были пришельцы, точь-в-точь такие, какими их обычно изображают: с большими лысыми головами, маленькими носами и ртами и огромными миндалевидными глазами. Их было пятеро. Окружив скованного неведомой силой пленника, они поднесли к нему свои тонкие руки с длинными пальцами, в которых находились какие-то незнакомые инструменты, и приступили к операции.
Душегубова сковал смертельный ужас.
– Что вы собираетесь со мной делать?! – завизжал он каким-то фальцетом.
– Проводить научные эксперименты, – услышал он возмутительно спокойный голос. Но не ушами услышал – ответ как бы возник в его сознании.
– Вы с ума сошли! – возопил профессор ещё громче. – Я вам что, мышь лабораторная?! Я же человек! Вы что, не различаете?!
– Цель нашего эксперимента как раз и состоит в том, чтобы установить разницу между человеком и мышью, – возник в сознании издевательски безразличный голос.
Только тут Душегубов заметил, что справа от него на точно таком же столе лежит белая мышь. Да не простая мышь, а размером с человека. Волна панического страха ударила ему в голову, лишив последних остатков гордости.
– Вы не имеете права! Я буду жаловаться! – вопил он. – Я не поленюсь обратиться даже в Страсбургский суд!
Но на сей раз вместо ответа экспериментаторы отключили его голос, словно убрав громкость радиоприёмника. Физиолог орал благим матом, но собственного голоса не слышал. Со стороны это выглядело очень нелепо.
Нисколько не обращая внимания на протест подопытного, пришельцы вскрыли ему брюшную полость и очень быстро извлекли печень. А через некоторое время точно так же вырезали мышиную печень и поместили ее на место человеческой. Профессорский же орган пересадили грызуну.
Душегубов ощутил при этом лишь неприятные ощущения. По-видимому, хирурги иного мира использовали какие-то неизвестные земной науке обезболивающие. Однако от длительного шока нервы учёного не выдержали, и он впал в глубокий обморок.
Когда же пришёл в себя, то оказался в огромной клетке, наподобие тех, в каких держат мышей в его родной лаборатории. В углу стояла грязная миска с закисшими зёрнами пшеницы и чеплашка с затхлой водой.
Комната показалась профессору знакомой. Присмотревшись внимательнее, он заметил полное сходство со своей институтской лабораторией. Разница заключалась, пожалуй, только в гигантских размерах самой комнаты и всех предметов.
В лабораторию вошёл человек в давно не стиранном белом халате, и Душегубов узнал в нём выросшего в десятки раз собственного сотрудника Бякина. Выглядел тот неважно: небритый, взъерошенный, со взглядом, выражающим полное равнодушие ко всему миру. Развалившись в его (!) профессорском кресле, он достал из пакета баллон с пивом и стал пить прямо из горлышка. Затем закурил, а пепел стряхивал в большую фарфоровую вазу – подарок заведующему лаборатории от Академии наук.
– Вот скотина! – выругался профессор. – Ты посмотри, что творит!
Однако его подчинённый если что и услышал, то лишь мышиный писк. Исполненный вселенской апатии, старший научный сотрудник битый час провёл, тупо разглядывая какие-то картинки на экране монитора. Затем со словами: «Ну что, поработаем?» направился к клетке, в которой сидел его начальник, открыл её и, взяв того за хвост, вытащил на волю.
