Сципион улыбается. Всю жизнь он приносил жертвы Марсу. Но нынче ловкий вестник богов Меркурий спутал все карты. Расскажи кто полгода назад разрушителю Карфагена, о чем он сегодня будет договариваться с дикой сарматкой, он даже не удостоил бы безумца ответа.
– Я принесу в жертву Меркурию самого откормленного быка, чтобы тебе сопутствовала удача.
Сципион помнит, что Рим любит победителей! Так было, так есть и так будет вечно! А еще он помнит свою последнюю речь в сенате.
Глава 3
Шелковая лихорадка
Рим – Пергам
1
Сложно поверить, что когда-то вместо этой оживленной площади здесь находилась болотистая пустошь: по ней испокон веков бродили козы, спасаясь от солнца в тени редких могильных надгробий. Местные пастухи говорили на сабинском языке и были совсем не похожи на современных римлян: глаза цвета мутных вод Тибра и волосы оттенков поздней осени. Сабины прочно обосновались на семи холмах, им даже казалось, что так будет вечно, как журчание ручья Велабра… Но жизнь изменилась! Сейчас здесь раскинулся Форум – сердце Рима, и сегодня оно бьется в бешеном ритме.
Это заседание сената. Больше сотни человек здесь с раннего утра, многие даже не ели. Республика держится именно на них – многоликих и крикливых мужчинах разного возраста, утомляющих друг друга витиеватой смесью из латинских фраз и провинциальных наречий. Сегодня сенаторы успели немало обсудить – от устранения протечки Великой Клоаки, наполнившей зловониями подножия Палатина и Капитолия, до воен-ной операции в Иберии. К вечеру остается последний вопрос. Инициаторами его обсуждения выступают две противоположности. Престарелый Папила – неприятной внешности разжиревший фавн с огромными бородавками, напоминающими рожки луговых демонов. Он любит поскандалить, мерзко прикусывая свои толстые черничные губы. И Корнелий Луций Сципион: напротив, внешне спокоен, даже медлителен, словно наслаждается каждой секундой своего бытия в теле знатного патриция. Однако за вальяжностью льва скрываются его когти и клыки, заточенные в боях с врагами Республики. Сципиона боятся, как опасались его деда – победителя Ганнибала. Этот небольшого роста человек с простоватым лицом и лысым черепом говорит четко и убедительно. Уставшая от собственной важности толпа в одночасье замирает – она слышит не шаги худощавого мужчины, ей чудятся лязг оружия и победные крики легионеров…
– Граждане, этот вопрос может показаться не столь важным, но в нем вся суть болезни нашей с вами Республики. Болезни, которую мы обязаны излечить! – Сципион ищет глазами Папилу, который со своими сторонниками замер в ожидании, чтобы этот самый взгляд поймать. – Мы доблестно громим нашего врага, тогда как враг внутри нас! – Толпа сенаторов начинает гудеть. Многие воспринимают слова Сципиона буквально, косясь друг на друга и молниеносно просчитывая в уме силу той или иной коалиции. – На что мы тратим деньги? С Востока в Рим потоком течет шелковая ткань, которая, по утверждению торговцев, растет там прямо на деревьях. Нам неизвестны такие деревья, зато известны цены на шелк и темпы обогащения этих самых торговцев. Но это полбеды! Взгляните на женщин! Шелк хуже обнаженных тел! Он возбуждает фантазию, давая ей пищу, он сеет похоть и разврат. Разве за это боролся мой дед, Сципион Африканский? Это и есть будущее нашей Республики?
Сципион поворачивается и пристально смотрит на принцепса – старшего сенатора, чья седина напоминает альпийский снег. Чуть более ста лет спустя Республика падет к ногам первого императора Октавиана Августа, повелевшего именовать себя Принцепс сената! Демократично и скромно.
