Я почувствовала досаду. Ухаживая за Жанно и приходя в себя после нападения патриотов, я почти не вспоминала о Франсуа. Да и приятно ли было вспоминать о том, что произошло между нами? Я все равно любила его. Но понадобится много времени, чтобы обида забылась.
– Почему вы пришли сюда? – спросила я холодно.
– Я должен сообщить вам нечто страшное, Сюзанна.
– Страшное?
– Даже скорее ужасное.
Мороз пробежал у меня по спине. Я поспешно спустила ноги на пол, на ощупь нашла свои домашние туфли.
– Вы пугаете меня?
– Нет.
– Тогда что же вы тянете? Не молчите! Хотя, по правде говоря, я не понимаю, что такое могло случиться.
– Речь идет о вашем муже, об Эмманюэле.
Я удивленно смотрела на отца, не представляя даже приблизительно, что могло произойти.
– У вас достаточно мужества?
– Да… Я полагаю, да.
– Тогда пойдемте вниз.
Держа меня за руку, он спускался по лестнице. В темноте я потеряла туфельку. От слов отца и неизвестности меня охватила тревога, я предчувствовала что-то ужасное, а когда увидела у двери двух гвардейцев, то ощутила настоящую панику.
– Я предупреждаю, Сюзанна, вам придется собрать все ваше мужество.
– О Боже, вы приводите меня в ужас! Еще немного, и у меня сдадут нервы. Может быть, мне лучше ничего не видеть?
– Нет. Вы должны знать, на что они способны.
Он рывком распахнул дверь в одну из комнат и пропустил меня вперед.
Первое, что я увидела, – это капли крови, медленно скатывающиеся со стола на пол и впитывающиеся в шерсть ковра. На столе, на темном тяжелом плаще, лежал человек. Я с дрожью узнала Эмманюэля. Лицо его было того воскового цвета, какой бывает у мертвых. Я заметила неровную красную полосу у него на шее. И только потом поняла, что его голова отделена от тела, проще говоря – отрублена… Кровь еще капала, но с каждой секундой все меньше. Большая лужа алела на ковре.
Отец подошел ближе и прикрыл тело Эмманюэля плащом.
Я не могла этого видеть. Закрыв лицо руками, я бросилась прочь из этой ужасной комнаты, разыскала в гостиной Маргариту и, вся дрожа, упала в ее объятия. Она уже все знала, без сомнения. И как это было жестоко со стороны отца – показать мне все, даже не предупредив, насколько ужасно будет увиденное!
Эмманюэль мертв. Я не знала обстоятельств его смерти, но понимала, что его убили. Плакала ли я? Наверное, нет. Мне просто было страшно, так страшно, что я не решалась открыть глаза.
– Сюзанна, мне надо поговорить с вами. Медленно, еще дрожа от ужаса, я подошла к отцу.
– Как это случилось?
– Имя Эмманюэля было в тех самых списках… когда он с тремя гвардейцами ехал из казармы мимо военной школы, его узнали. Вы понимаете, что случилось потом. Хорошо еще, что один из гвардейцев добежал до моего полка. Я двинулся на выручку, но успел только спасти тело Эмманюэля от растерзания. Его голову готовились носить на пике по Парижу…
Нервы у меня сдали, я залилась слезами. Отец помог мне сесть в кресло, подал стакан воды.
Итак, я теперь вдова. У меня нет мужа. Мое замужество, длившееся немногим более года, закончилось, и я стала свободна. Подумать только, я так мечтала об этом… Какой кошмар!
– Я не хотела этого! – воскликнула я сквозь слезы. – Я вам клянусь, что не хотела! Вы верите мне?
– Конечно. Да разве вас кто-то обвиняет? В том, что случилось, вы нисколько не виноваты.
– О нет. Я виновата. Я не любила Эмманюэля, я была так жестока, так невыносимо капризна, мне никто этого не простит!
