Десятки солнц разбитого стекла,
звенящий голос. Mир, упавший на пол.
Мой кот внизу – в квадратике окна —
сидит и отрешенно лижет лапу.
Сгорают связи, рушатся мосты,
мелеют вены, мысли и колодцы.
Сквозь перистые рваные бинты
меня несет под воспаленным солнцем
за тридевять, досрочно, наобум.
Под звуки гаммы рвутся быль и небыль.
Впервые рада вылететь в трубу —
в нее в момент свернулась полость неба,
и глас трубит восход – иже еси!..
Но до-мажор завис всего в полтоне
от выхода – буксует нота си,
а глас фальшивит и летально гонит.
Hе выход запасной – простой исход,
логичный, будто эхо после крика,
и небо – не вокруг, не над, не под,
оно – внутри мигает аварийкой…
Тоннель, воронка, вОроны, стрижи…
Пульсация секунд, свет – ближе, ближе…
Но кто-то в белом требует: дыши!
И кто-то рядом молится: живи же!..
Крепки узлы. Тягуча пелена.
Невнятны голоса, размыты лица.
Отчетлив кот, глядящий из окна
вслед улетевшей нерожденной птице.
