Веллер-квартет. Повести и рассказы - страница 2

– Готов, – механически ответил ошарашенный неожиданным начальственным требованием главОМР.

– Так размещай меня в индивидуальной палате и лечи!

«Сказать или не говорить ему, что наш город Z довольные медицинским обслуживанием жители последние годы всё чаще называют „Город Зеро“? Или что некоторые анализы надо везти согласно последнему приказу за двести километров в облцентр? Да и с оснащённостью современным оборудованием дело обстоит швах, и финансирование хотя и хорошее, а хромает. И кадров не хватает. По столицам разбежались со злобой в душе. Как будто я им не платил, сколько считал нужным. Поликлиника занята всевозможными дополнительными диспансеризациями, а население, напуганное обилием диспансеризационных телодвижений на фоне растущей смертности, лечится само, по интернету. Ну, дали им возможность по любому поводу искать виноватых среди медперсонала и наезжать на них, но спокойней в плане уверенности в завтрашнем дне никому не стало. Вот и выходит, что безопасней для Свинцова обследоваться и лечиться у себя в столице», – пронеслись в голове главОМРа постылые, напоминающие о давно преодолённой человечности мысли, и он, не сводя преданных глаз с высокого начальства и принимая свою обычную осанку, утвердительно кивнул.

– Понял, будет тотчас исполнено! – отозвался он с готовностью, вызывая своего заместителя по лечебной части, и распорядился разместить высокого гостя в специально отведённой палате для особых пациентов терапевтического отделения.

Палата для особо важных персон, в которой разместили великого реформатора, представляла собой квадратную небольшую комнату, рассчитанную на одного клиента. Довольно высокий потолок украшала позолоченная люстра с цепочками и стеклянными подвесками разнообразной формы. Светло-бежевые портьеры с абстрактными салатного цвета рисунками придавали проходящему сквозь всё пространство свету уютный неброский колорит.

Отделавшись от сопровождавшей его свиты, Свинцов прошёл на середину палаты и огляделся, но существенных недостатков не нашёл. Мягкий линолеум неброского коричневого оттенка, к удивлению Вениамина Николаевича, не имел дыр от мебельных ножек. Новая прикроватная тумбочка была его любимого цвета и размера, небольшой полированный стол цвета вишнёвого дерева, застеленный голубоватой клеёнкой с нарисованными всевозможными комбинациями фруктов, был даже не исцарапан! Довольно вместительный холодильник работал почти бесшумно и не мешал думать. Телевизор был староват и благодаря дешёвой «коробочке» принимал только двадцать каналов. Но, во-первых, «не всегда же здесь жить», – подумал Свинцов, во-вторых, не особо жаловал он телевизоры, ибо новости знал и без них, а фильмы смотреть себе же во вред – одна гнусная реклама и сопливые похотливо-бытовые сериалы чего стоят! Затем Свинцов самодовольно крякнул и растянулся на удобной полуторной кровати.

Его взгляд, скользивший по покрытым едва заметным голубым колером стенам, наконец остановился на предмете, к которому знаменитый модернизатор испытывал особое расположение – радиоприёмник. Классная штука – увлечение юности, – вызывавшая душевный подъём ещё с тех времён, когда сверстники и окружающие, не подозревая в нем самого Вениамина Николаевича Свинцова – великого медицинского реформатора России, удовлетворялись в общении с ним заурядным прозвищем «Венька-Свин».

Бывший «Венька-Свин» повернул ручку приёмника, и палата наполнилась звуками знакомого, но пока не узнанного им танго. Он поднапряг память и постепенно выстроил весь аудиовизуальный ряд седьмой серии мультфильма «Ну, погоди!». Ну да, именно там на корабле Заяц, танцуя с Волком это самое танго, подло и заискивающе глядел в глаза и выбирал момент, чтобы наступить на край штанины великолепных матросских брюк и оторвать её по колено, чтоб лохмотья висели. А потом смотрел извиняющимся взглядом невинного младенца. Вроде: «Не знаю, как такое могло произойти…» Вот и Свинцову на пути к карьерным вершинам всё время попадались подобные типы, норовящие прикинуться своими, потом тихо нагадить, а то и подсидеть. Правда, за «штанины» они потом горько раскаивались и тоже пытались отделаться невинным взглядом, который вяз, тонул и задыхался в тяжёлых серых глазах возмужавшего «Веньки-Свина».