Велнесс - страница 14

, что они выйдут за рамки случайной встречи в баре, что она вовсе ничего не испортила, что ее амбиции вовсе его не пугают, – так что они добираются до бистро на Милуоки-авеню, где она ни разу не бывала, потому что оно называется «Ушная сера», и это просто фу, но он убеждает ее поесть именно там, и они берут на двоих бургер с котлетой из черной фасоли и коктейль из соевого молока, и он говорит, что подумывает стать вегетарианцем, и это было невозможно в его родной глуши, где все едят говядину, но здесь, в Чикаго, – пожалуйста, и тогда она признается, что в Чикаго может свободно удовлетворять свою безудержную страсть к очень жирным и очень сладким десертам, а дома это категорически не поощряли родители, рьяно следившие за ее рационом: они настаивали, чтобы она ела только продукты с каким-то особым распределением жирных кислот или с заменителями жира – безвкусные легкие сыры, диетические йогурты, маргарин и батончики из хлопьев, – и в этот момент Джек уверенно улыбается, как человек, которому в голову пришла отличная идея, ведет ее в закусочную по соседству под названием «Стильный Стив» и заказывает жаренные в масле твинки[1] (тоже одну порцию на двоих), которые оказываются божественно вкусными, и они сходятся на том, что жизнь должна быть полна именно таких незамысловатых, но важных радостей (и к черту все, что говорили родители о талии, о фигуре), а потом – бешено жестикулируя липкими от крема руками и улыбаясь испачканными в сахарной пудре губами – переходят к разговору обо всех своих любимых вещах, о самых простых, но ярких удовольствиях…

– Когда тебе массируют спину, – говорит она, даже не задумываясь. – Массируют долго, со вкусом, просто так.

– Горячий душ, – говорит он. – Как кипяток. Такой, чтоб во всем доме горячая вода кончилась.

– Первый глоток воды, когда очень хочется пить.

– Первый глоток кофе по утрам.

– Запах сушильной машины.

– Запах нагревшегося асфальта в парке аттракционов.

– Входить в воду с разбегу.

– Кататься на сене[2] на закате.

– Сэндвичи с лобстером, теплые, с растопленным маслом.

– Равиоли с сыром из банки.

– «Вупи-пай» с зефирным кремом.

– Картофельные крокеты с майонезом.

– Момент, когда все на свадьбе встают при первых нотах марша.

– Когда так долго смотришь на картину Ротко, что она как будто вибрирует.

– Статуя Давида.

– «Американская готика».

– Начало Сороковой симфонии Моцарта.

– Rage Against the Machine.

– Соло скрипки из «Шахерезады».

– Лейтмотив «Фантастической симфонии».

– Любоваться листопадом в Уайт-Маунтинс.

– Смотреть, как проявляется полароидная фотография.

– Сиреневый отлив на внутренней стороне раковины устрицы.

– Зеленое небо перед торнадо.

– Купаться голой по утрам.

– Купаться голым в любое время.

Это взбудораженный, ни на секунду не прерывающийся разговор, который иногда ощущается так, будто ты поскользнулся на лестнице, с трудом сохраняешь равновесие, промахиваешься мимо ступенек, хватаешься за что попало, а потом каким-то волшебным образом приземляешься на ноги целый и невредимый.

Они проходят несколько кварталов по Северной авеню до «Урбус Орбис», кофейни с восхитительно грубыми официантками, той самой, куда обычно приходят поздно и где сейчас, в два часа ночи, после бара тусуются местные; им удается найти столик в дальнем углу, они заказывают по чашке кофе за доллар, закуривают и долго смотрят друг на друга, и в какой-то момент Элизабет спрашивает: