– Смотрите со сна не попадайте с лошадей. А то покалечитесь, и в войско возвращаться некому будет!
На что друзья, смеясь, во всё горло, отвечали:
– А вы глядите, резвость свою по дороге не потеряйте. А то жёнкам ничего не достанется!
Так, к концу второго дня, молодые люди выехали к полноводной Рустонской реке, под названием Лана. С их стороны берег был настолько крутой, что большие вёсельные деревянные суда внизу, на водной глади, казались просто детскими игрушками. А противоположный, более лесистый берег, был словно на ладони.
– Вот это да!
Увидев это первым, произнёс Зинала.
– Да, красота!
Поддержал его Норман.
– Я тоже, други мои, вижу такое впервые!
Не менее восторженно вымолвил и Огонис.
– Я думал, что такое только в небылицах рассказывают!
Вновь поделился с друзьями своим мнением Норман. И продолжил:
– Представляете, мне когда-то об этой реке не раз рассказывал отец. Говорил, что она такая длинная, что пересекает всю Рустонию. И можно свободно доплыть из одного города в другой. Что по ней плавают неспешно суда. На которых доставляют в города всевозможные яства и ремесленные товары. Один из городов находится на острове. Что остров этот, будто лошадиная подкова, возвышается в центре той реки. И добраться до него можно только по понтонному мосту, сделанному из огромных, надутых воздухом бурдюков, поверх которых положены тёсаные брёвна. При опасности он свободно убирается. А, один раз в году, в конце лета, когда стоит несусветная жара, вода отступает ровно на десять дней, оголяя дно с одного берега. И тогда город превращается в большой муравейник. От берега до стен крепости вырастает настоящая ярмарка. И товару на ней видимо, невидимо. Люди заново укрепляют стены крепости. Завозят в город по суши самое объёмное и необходимое. Я думал в детстве, что это выдумка. Лишь теперь понимаю, что отец рассказывал мне про Челуз. А про другой говорил, мол, тот находится на юге, где река такая широкая, что не видно её берегов. Там, люди живут на островах и питаются преимущественно рыбой. Я так понимаю, что это Элер.
– Однако, нам друзья пока не суждено побывать и там, и там.
Перебил воспоминания товарища Огонис.
– Нам вниз по реке пути всего день, а до Челуза не менее недели рысью.
– Ну, ничего! Я думаю, ещё увидим и Челуз, и Элер, и ещё много чего, не менее диковинного!
Успокоил друзей Зинала. И те, согласившись с ним, вновь повеселев, двинулись далее.
Уже совсем стемнело, когда повеяло холодом, и товарищи повернули лошадей от реки на Север. Небо резко затянуло тучами, стал накрапывать дождь, и друзья, недолго думая, стреножили коней, а за тем, соорудив шалаш, остановились на ночлег. В эту ночь, Норману вновь приснился странный сон. Словно на яви он снова увидел сидящего рядом с собой отца, который, держа его за руку, с волнением в голосе говорил:
– Норман, сын мой, не дай ему завладеть собой! Он становится всё крепче. Но ты у меня сильный. Ты должен дать ему отпор. Помни, я с тобой, пока ты веришь и любишь. Жизнь прекрасна и разнообразна. Цени добро, верность и любовь. Только тогда ты будешь по-настоящему счастлив.
Молодой человек открыл глаза. Рядом с ним, справа, по-прежнему громко храпел Зинала, а по левую руку тихо сопел Огонис.
– Что за ерунда! Я спал или нет?
Спросил он мысленно сам себя.
– Кому я должен дать отпор? Ничего не понимаю!
Норман, кряхтя, повернулся набок, и снова заснул. Но уже спокойным, крепким, безмятежным сном.
